– Зато с людьми не очень, – напомнила Каонэль и глянула на Варду, который стал еще бледнее.
Чародей проследил за ее взглядом. Хорек вздыбил шерсть и тихо зашипел, словно чародей самый страшный враг в лесу. Маленькие глазки решительно блеснули в темноте, а взгляд застыл на посохе.
– Смотри-ка, – усмехнулся чародей, – защитника нашла. Один покалечился, так мигом другим заменила. Этот хоть и молчит, но отчаянный.
– Лучше хорьки, чем человеческие обманщики, – бросила эльфийка, подойдя к рыжему.
Она присела рядом и проверила повязку, стараясь не выпускать из виду чародея, который доверия вызывал все меньше. Хорек подбежал следом и воинственно уселся в ногах странника, который даже если и был против – сил на недовольство не осталось. Щеки белые, под глазами круги. Терпение боли и невозмутимый вид отнимают много энергии, но опозориться, еще и в присутствии ворга и чародея, куда хуже.
Ворг возле дерева стоит смирно, словно выжидает чего-то. К старику вроде настроен дружелюбно, но ладонь спрятана во внутреннем крае лацерны, и пальцы что-то перебирают. Периодически в темноте мелькает блестящая грань осколка.
Несколько минут чародей наблюдал, как эльфийка отрывает куски от плаща и накладывает новые повязки. Затем бросил короткий взгляд на Лотера и повернулся к стене деревьев, за которыми тянется неизвестный лес.
– С человеческими тебе придется смириться, – сказал он.
Она развернулась, готовая бросить что-нибудь резкое и недостойное эльфийки, но там, куда смотрел чародей, захрустело. Густая листва разошлась, будто занавес, и на поляну медленно выехал всадник на лохматой северной лошадке.
Все схватились за оружие.
– Прибыл, когда я и рассчитывал, – с удовольствием сказал старик.
Человек лежит на конской шее, руки свесились по обе стороны, покачиваются в такт лошадиным шагам. Серые волосы закрывают лицо, из спины торчит древко стрелы, оперенное по-эльфийски.
– Убит, – сказала эльфийка. Голос ее быстро налился радостью. – И убит адамантиновой стрелой. Значит, поблизости эльфы! С этим я готова смириться, чародей!
Тот усмехнулся.
Следом за первой на поляну ступила вторая лошадь, навьюченная клетками с голубями. Птицы топорщат перья и вздрагивают при каждом толчке.
– Теонард! Не стреляй, – сказал чародей. – Здесь тебя не обидят.
Все посмотрели на него.
– Это он так спит, – пояснил старик. – А стрелу под мышкой держит. Чтобы не будили. Или чтобы не убили по-настоящему, пока спит. Хитрый стал!
– Раньше я верил тебе больше, – сказал убитый, поднимаясь. В одной руке он зажал арбалет, второй стал накладывать ту самую эльфийскую стрелу.