– А я знаком с милейшим Виктором Ивановичем Корзухиным, который в Москве их всех пользует – Volvo Diplomat Sales! Давай, Арик, переодеваемся, да по коням! Нас, граф, нас-то-ятельно ждут великие дела!
Тайд держит руль и слушает музыку, а я не могу выпустить из рук пистолетик.
– Скромное обаяние Дерринджеров, правда? Эта модель – «Кобра». Что тебе для дамской сумочки, что в жилетный карман сунуть. Легкие, компактные, отдача небольшая, да и точность для таких пукалок отменная. Derring, если перевести, – отчаянная смелость. Фамилия мастера до такого недотягивала одной буквы «р»: Деринджер, Генри Деринджер. И вставили, чтоб уж смелость так смелость. То, что ты уже полчаса мацаешь, – модель марки «Ремингтон 95 Дабл Дерринджер». «Ремингтон и сыновья» за почти 70 лет напечатал под 100 тысяч таких братцев. Разошлись по миру детки, поплевывают себе свинцом. Попробуй, поверни рычаг защелки, стволы откинь вверх-назад. Видишь, в таком положении удобно и стреляные гильзы экстрактором удалить, и новые патроны задать. Потом запер стволы – и пали!
Да, в этом пистолете было свое обаяние. Обаяние хорошо сделанной работы, совершенного механизма, обаяние оружия. Наверное, еще и обаяние старины.
– Я не ожидал в тебе такого романтизма. Это второе откровение за сегодня.
– А первое?
– Камни…
– Ага, я вначале произвел на тебя впечатление сухого прагматика, да? А тут оказалось, от пукалки торчу. Фрустрация?
– Не то чтобы по-настоящему, но удивило. А ты стрелял?
– По людям? Тебя же интересует, стрелял ли я в людей, да?
– Интересует! Очень интересует!
– Нет, я больше приучен голыми руками, если точнее, пустыми. Очень серьезно занимался, много лет со всем усердием.
– Карате?
– Карате, У-Шу. У меня, поверь, были хорошие учителя, настоящие. Лаосец, вьетнамцы, китайцы, наш тот еще дяденька… и еще один.
– Сейчас эта ягода отошла, все это народ уже не вставляет.
– Да. На лужайке, за которой в советские времена была кулинария, а теперь – бутик «Домино», работает бригада газонокосильщиков, за старшего у них негр. Рядовые – с колесными агрегатами, бригадир – с триммером. Проходя, услышал, как невыразительная крашеная блондинка, похоже, мастер из «Зеленстроя», наставляет бригадира: «Ты, Русланчик, спуску этим шарамыгам не давай, чтоб они у тебя, как негры на плантациях, с косилками весь день мотались!» Что ж теперь говорить, если негров учат гонять белых, а в Китае, как признают сами китайцы, теперь предпочитают играть в футбол и пить пиво. Мало кто умеет по-настоящему… Но свой путь у каждого. Дорога, которая нас выбирает! Нужно заниматься. Один из иероглифов Гун-Фу, «Гун», – это длительная, упорная работа, а «Фу» – процветание, превосходная степень. Вместе – «виртуозное искусство», «мастерство». Даже если ты всего лишь варишь суп, и то Гун-Фу приходит не сразу. А У-Шу… Я потратил уйму времени! Но я ни о чем не жалею. Кстати, ты можешь вполне обоснованно сказать: «На фига ваши ушуйские штучки, если есть такие пукалки, если есть «калашников»?» И будешь прав, понимая под автоматом такую себе дубину. Но быть снайпером – большое Гун-Фу, а для этого – много-много нужно заниматься!