— В погребе вино есть, но… видите ли, сударь, ночью ни я, ни один из моих товарищей не решится пойти туда… Погреб находится довольно далеко отсюда. Чтобы попасть туда, надо пройти целый ряд нежилых комнат…
— Чего же ты трусишь, старый осел? — сердито спросил полковник.
— Видите ли, сударь… По ночам в замке является привидение… Женщина в белом… Я видел собственными глазами… После этого я не могу оставаться один в комнате… Я боюсь… — пробормотал старик.
— Привидение? Вы слышите, господа? — расхохотался полковник. — Это забавно! Женщина в белом, говорите вы? Очень жаль, если нам не придется ее видеть! Мы очень нуждаемся в женском обществе! Кстати, майор Кур т, где те девушки, которых захватили наши храбрые солдаты в окрестных деревушках? — повернулся он к одному из офицеров.
— Эти негодяйки так вели себя… что их пришлось, того… придушить… — мрачно ответил майор.
— Очень жаль! Значит, придется довольствоваться бутылками! — вздохнул полковник. — Ну, старина, возьмите с собой двух моих солдат и тащите вино, иначе я вас повешу, клянусь сатаной! До двенадцати осталось десять минут.
Слуга молча вышел из комнаты и скоро вернулся в сопровождении двух пруссаков, которые молча расставили на столе батарею бутылок и удалились. Захлопали пробки, зазвенели стаканы, и полковник решил обратиться к своим подчиненным с краткой речью.
— Господа, поздравляю вас с Новым Годом, — заплетающимся языком заговорил он. — Я надеюсь, что в новом году мы победим врагов. Из-за них мы голодаем и мерзнем в сырых траншеях! Поэтому, господа, в Новом Году мы должны еще меньше щадить их. Да здравствует жестокость! Мы перережем всех, не щадя ни женщин, ни детей! Хох!
Офицеры дружно прокричали «хох!» и стали чокаться со своим командиром.
— Вы можете продолжать, господа! — сладко зевнув, проговорил полковник: — а я отправлюсь на покой. Я так устал… Спокойной ночи!
Он поднялся с своего места и пошел следом за слугой. Они долго шли по узким коридорам, пока очутились в небольшой комнате со сводами и узкими, напоминавшими бойницы, окнами. У стены стояла сиявшая свежим бельем кровать, рядом — ночной столик, — единственная мебель, находившаяся здесь. Слуга поставил на ночной столик зажженную свечу, молча поклонился и исчез.
Полковник разделся, погасил свечу и с наслаждением растянулся на кровати, но долго не мог заснуть: он испытывал какую-то смутную тревогу.
Ворочаясь с боку на бок, он услышал тихий скрип отворяемой двери, в ужасе приподнялся, оглядел комнату и задрожал: от двери медленно, словно скользя по воздуху, двигалась к его постели высокая женщина в белом платье, с длинными черными, распущенными по плечам, волосами, окруженная фосфорическим сиянием. Ее прекрасное лицо было мертвенно-бледно, черные глаза с ненавистью смотрели на пруссака, тонкие пальцы полуобнаженных, вытянутых вперед рук шевелились.