В целом Бонд признавал, что присутствие Флеминга было для него удачей. По его собственным словам, Ян вывел его из того гнетущего состояния, в котором он находился. Кроме того, он познакомил его с девушками, одной из которых была мисс Кюнцлер. Согласно Джеймсу Бонду, последняя была настолько лёгкого поведения, что не избегала возможности переспать со всеми желающими. Бонд был очень огорчён, узнав о том, что она уже умерла.
Каким-то образом Флеминг прознал про то, что Бонд связан с Секретной службой, и подшутил над ним по этому поводу. «С одной стороны это было, конечно, неправильно, — сказал Бонд, — но с другой я понимал, что вёл себя чересчур уж напыщенно, а Флеминг не любил напыщенности».
Кроме Флеминга, другой важной персоной, которую Бонд встретил в Кицбюэле, был человек по имени Оберхаузер. Флеминг знал этого человека и написал о его трагической гибели в рассказе «Осьминожка». Там же он привёл и слова Бонда, сказанные им убийце Оберхаузера майору Смиту: «Оберхаузер был моим другом. Перед войной он учил меня кататься на лыжах. Он был замечательным человеком. В некотором роде он заменил мне отца, когда я в этом нуждался».
Идея о том, что Оберхаузер учил Бонда кататься на лыжах, была очередным преувеличением Флеминга. Бонд к тому времени уже умел делать это достаточно хорошо; олимпийский медалист Оберхаузер преподал ему лишь уроки стиля. Что же касается замены Бонду его отца, то Оберхаузер дал ему совет, который никто раньше ему не давал, и который по праву можно назвать отеческим: он внимательно выслушал рассказ Бонда о Федёве, о Марте де Брандт и о его родителях, проявил сочувствие, а потом сказал: «И ты что, так и собираешься всю жизнь прожить с этим грузом вины? Каждый раз, когда что-то пойдёт не так, ты будешь обвинять себя? Забудь об этом, иначе твоё прошлое тебя уничтожит». В некотором роде Оберхаузер пережил то же, что и Бонд: занимаясь альпинизмом, он не один раз смотрел смерти в лицо, терял своих друзей и близких, однако сохранил любовь к жизни.
— И как вы предлагаете это сделать? — спросил его Бонд.
— Залезь вон на те горы, — ответил Оберхаузер, — и не оглядывайся назад.
Бонд так и поступил. И по возвращении в Париж чувствовал, что горы и советы Оберхаузера сделали своё дело: вернули ему интерес к жизни. Он больше ни в чём не раскаивался и ни о чём не сожалел. Он обратил себя в то, что Флеминг позже назовёт «Смертельным оружием».
С одобрения Мэддокса он уехал из Женевы и снял себе квартиру в Париже. Трижды в неделю он стрелял из револьвера в составе Национальной гвардии на бульваре Ланн, плавал в олимпийском бассейне в Венсене и обучался рукопашной борьбе у Кибермана (чемпиона Европы по дзюдо), а дважды в неделю интенсивно играл в бридж с Мэддоксом, редко при этом проигрывая. Не забывал он и о личной жизни, встречаясь с несколькими богатыми замужними женщинами.