— А Майкл Саркис? — спросил Том. — Уверен, он не гей.
Джолена взглянула на него и захихикала.
— Ну, вы даете, вот уж о нем я и слышать не хочу. В Нью-Йорке у него знаете какое прозвище? Ночной Воришка. Он не пропускает ни одной задницы. И кстати, любит спаивать своих жертв.
Патрик немного забеспокоился, когда Джолена развязно подмигнула ему:
— Нет, мне нужен такой, как вы например. — Она положила руку на колено Тома и легонько сжала.
Лицо Тома осталось по-прежнему невозмутимым. Патрик, чувствуя неловкость ситуации, попытался сменить тему разговора:
— Как вам Карнак, Том? Хорошо, что мы немного походили по земле, а то все время быть на яхте утомительно.
— Да, на «Мамонии» особо не разгуляешься, — вежливо отозвался Том.
— Я вас хорошо понимаю, — продолжал Патрик, — я и сам не люблю новые знакомства. Роману нравится устраивать вечеринки, ему только бы не работать. Но я… — Он вздохнул.
— Да, Роман любит общество, — согласился Том, стараясь высвободить свое колено из тисков Джолены.
— Как поживает леди Серена? — настойчиво спросила Джолена, настроившись, видимо, на долгую откровенную беседу.
— Она не леди.
— Да? Значит, я ошиблась.
Том улыбнулся:
— Я хотел сказать, что в Англии дочь барона носит титул «достопочтенная». А «леди» называют дочь графа или герцога.
— Леди или нет, но она очень красива, — заметил Патрик. — Я понимаю, почему Роман постоянно просит ее участвовать в показах. Она неотразима в его одежде и, видимо, в этом году станет лицом его коллекции.
— Боже, да… одежда, — рассмеялся Том, посмотрев в окно. — Вы бы знали, сколько ее у нас в доме. Тысяча пар обуви. У нее целый зал, где она все это примеряет. Я не представляю, зачем человеку столько вещей!
— Если бы вы были женщиной, то поняли бы, — смеясь, заметила Джолена. Как бы невзначай она прикоснулась к его руке кончиками пальцев.
— Это цена за жизнь с такой красоткой, — пожал плечами Патрик. — Согласен, немного неудобно.
Том улыбнулся. Патрик плохо представлял, сколько ему приходилось терпеть, живя с Сереной. Она ведь хотела, чтобы и он тоже соответствовал требованиям великосветского стиля. Ее мать оставила ей часть трастового фонда несколько лет назад, но где теперь были эти деньги? Да и вокруг имени ее отца постоянно ходили слухи, что у него хронические финансовые проблемы. Неудивительно, что Серена постоянно стремилась заключать миллионные рекламные контракты и мечтала о столь же внушительных гонорарах за киносъемки, — ее расходы были огромны, никаких доходов не хватило бы на их покрытие. Домик на Чейн-уок, шесть тысяч фунтов в год на горнолыжные курорты, пресс-агенты и агенты по найму, одежда и косметика от кутюр, салоны красоты и прочее, прочее. Перечислять можно было бесконечно. «Мы должны выглядеть достойно», — повторяла она, когда приходили счета с ужасающими суммами за украшения, сумки, ужины в ресторанах и коллекционные вина. Том вырос в семье, где каждый знал цену куску хлеба, и сама мысль о том, что еще не известно, как долго продлится его успешная кинокарьера — три года или тридцать лет, — заставляла его опасаться, что он может остаться в долгах и без средств к существованию из-за такой чудовищной расточительности. Прихоти Серены постепенно переходили границы того, что мог позволить себе Том Арчер.