Глава 52. Виктория.
Как не странно, но прогулка наружу оживила во мне надежды на перемены.
Еще наблюдая за Толиком, когда он сдирал тенета со стен, у меня замаячила смутная мысль о том, что возможно там, на стенах я найду что-то, что мне поможет. А пока я осматриваю стены…
- Толик…
- Мммм?
- Ты не мог бы попробовать связаться с Ариасом?
- Почему я? – мне показалось, что он посмотрел на меня более внимательно, чем требовала моя просьба.
- Я собираюсь связаться с Библиотекой… Как Хранитель.
Мой ответ кажется его удовлетворил. Хотя я его все-таки здорово раздражала. Потому что прежде чем начать поиск мага он переместился подальше от меня в противоположный угол. Меня это тоже вполне устраивало.
Я знала, что Библиотека мне сейчас не поможет. Потому что все, что в ней находилось, хранилось и у меня внутри. С этим я могла разобраться в любой момент. А вот фрески…
И я начала осмотр с левой стороны – там, где смутно угадывалась сценка явно из времен постройки Библиотеки. Сюжет изобиловал строительными подробностями. И в центре всей сцены находился сам Ариас. Он узнавался по величественной позе и фигура его была выписана с самыми мельчайшими деталями начиная от узора на платье и заканчивая вензелями на книге, которую он держал в руках. Портретное сходство угадывалось в темных развевающихся на ветру волосах, сведенных в строгом треугольнике бровях и орлином узнаваемом профиле.
Следующая сцена описывала процесс обучения и наставления писарей, которые создавали письменные шедевры для Библиотеки. И снова Ариас стоял в центре – величественный и гордый. Он поднимал кверху указательный палец то ли грозя мне, то ли наставляя меня… Рассматривая эту сцену, мне показалось, что я вижу какое-то несоответствие. В первом случае я это списала на разницу в подробностях, с которыми неизвестный художник расписывал центральную фигуру. Но тут было что-то еще. Ариас в этой картине был какой-то не такой. Может быть чуть был изменен угол наклона руки по отношению ко всей фигуре, но его жест никак не сочетался с ней самой. В нем была какая-то неуверенность.
Я решила подумать об этом позднее и перешла на противоположную стену, на которой была изображена сцена похорон мага. В центре находился подиум, на котором возлежал сам Ариас, вернее его тело. А вокруг скорбели служители храма. И снова мне показалось, что художник специально писал сцену на контрасте не для того, чтобы увековечить память о великом маге. А чтобы… посмеяться над ним.
«Тонкая работа, - подумалось мне. – Возможно, я и еще что-нибудь увижу интересное…»