Серафина ненавидела привлекать к себе внимание, открываться перед теми, кто прятался в лесных зарослях вокруг нее, но сейчас она не видела иного выхода. Девочка поднесла ладони ко рту и шепнула верхушкам деревьев:
– Эй, ты меня слышишь?
Она немного подождала. Но не услышала ничего, кроме сверчков, лягушек и прочих привычных звуков ночного леса.
Серафина чувствовала, как успокаивается колотящееся сердце, становится тише дыхание, тяжелеют руки и ноги. Если уж идти домой, то делать это надо сейчас. Но девочка не желала бросать мальчишку в одиночестве. Она была не из тех, кто бросает. И не из тех, кто забывает.
Серафине хотелось поговорить с ним, узнать, как его зовут и где он живет, ну, или хотя бы убедиться, что с ним все в порядке.
Кто же он? Как оказался в лесу посреди ночи? И почему с такой готовностью ринулся в драку со сворой злобных псов, чтобы защитить ее?
Она снова прошептала деревьям:
– Эй, ты там?
Серафина поняла, что ждала дикого мальчишку слишком долго, когда услышала двух волкодавов, бегущих к ней с северной стороны. Значит, они обогнули скалу и нашли место, где можно подняться.
Она оглянулась вокруг. Посмотрела на дерево, прикидывая, насколько высоко сумеет забраться. Может быть, сползти вниз по скале, чтобы сбить собак с толку? Одной ей от них не отбиться, это очевидно. «Убегай!» – велел ей мальчишка.
Серафина встряхнулась. Кем бы ни был этот нежданный союзник, ей хотелось верить, что он спасется. «Силы тебе и мужества, друг».
Она нырнула в густой подлесок из молодых елей и сосен. Деревья росли так тесно, что Серафине казалось, будто она плывет через океан зеленой хвои. Пробираясь сквозь заросли, девочка вдруг почувствовала, что сила куда-то уходит, сменяясь растерянностью. У нее подкашивались ноги, она никак не могла сосредоточиться на том, куда идти. Она дотронулась до головы и поняла, что ее рана сильно кровоточит. Кровь стекала на лоб и заливала глаза.
Серафина, спотыкаясь, брела между деревьями. Она уже не верила, что сможет уйти от собак. Раны на руках и ногах отдавались болью по всему телу. Девочке приходилось постоянно утирать кровь с глаз, чтобы видеть, куда она идет. Колючие лапы елей и сосен над ее головой были такими густыми, что она уже не видела ни луны, ни звезд. Она с хрустом наступала на сучья, поднимая шум, какого не допустила бы в своем обычном состоянии. Но сейчас ей было все равно. Ныряя под ветвями и огибая их, Серафина мысленно все еще слышала голос дикого мальчишки: «Ты не сможешь убежать и оторваться от этих тварей надолго». Ей хотелось принять бой, но, если собаки нападут на нее здесь, в гуще деревьев, она даже не увидит, как они на нее кинутся. Ее убьют наверняка. Поэтому надо бежать дальше.