- Ничего особенного, София. Кто-то предложил девочке витаминизированный сок в пакетике. А она взяла. Ты что, не учила ее ничего не брать от незнакомцев? Хорошо хоть сестра Агнесса была там в качестве наблюдателя от монастыря и отобрала сок. А если бы не успела? Если бы кто-нибудь заметил, что Мэри держит в руках что-то несанкционированное? Ты представляешь, что устроил бы Монро, будь у него на руках такой козырь? Он сегодня блестяще блефовал и вовсе без козырей. Вот ведь пакостник, его бы мозги — да на мирные цели!
- Черт побери… прости…
- Ничего. Иди-ка ты спать, София. Завтра будет непростой день.
Ранним утром через неделю после окончания Испытаний София Гамильтон смотрела на внучку и тихонько ругалась себе под нос, маскируя заковыристыми флотскими словечками предательскую щекотку в носу. Конечно, Мэри не могла ни видеть, ни слышать бабушку, стоящую за зеркальным стеклом и глядящую, как падают на пол непослушные пряди, но София все же сдерживала себя. Перед людьми неудобно. А, кроме того, вдруг девочке потом расскажут? Бабушка должна быть сильной. Самой сильной в этом мире, где нет места слабакам. Да, именно так. Она уже почти не помнила тот день, когда ей впервые обрили голову, но гордость пополам со страхом до сих пор ощущалась на языке сорока… Старшая дочь Софии, Дороти Грейс, умерла на операционном столе, а скольким еще знакомым капитана пришлось хоронить детей, не переживших операцию… или подписывать согласие на эвтаназию малышей, превратившихся в результате в растения, а потом тоже хоронить… Да, Мэри сильная, но никто и никогда — за полным отсутствием необходимости — не изучал воздействие тарисситовой имплантации на небельтайнский организм. Будем ждать. Ждать и молиться. Вон и Альма сидит в неудобном госпитальном кресле, и сестра Агнесса застыла как статуя, только пальцы шевелятся, перебирая четки… София присела рядом с матерью-настоятельницей, опустила веки и приготовилась ждать.
Она не помнила, сколько прошло времени, прежде чем явно огорченный голос вырвал ее из кокона ожидания, страха и надежды.
- Капитан Гамильтон! Капитан!
- Да? Что?!
- Мне очень жаль, — высокий мужчина в серой операционной робе, забрызганной кровыо, неуверенно топтался перед ее креслом, — но ваша внучка умирает. Вы желаете проститься с ней?
- Нет! — София вскочила, пошатнулась, слепо отбросила поддержавшую ее руку сестры Агнессы. — Боже мой, нет! Только не это! Только не Мэри! — Слезы, так долго сдерживаемые, брызнули из глаз, лицо хирурга расплылось в неясное пятно.
- Идем, София, — аббатиса не позволила своему голосу дрогнуть, ладонь на локте разом постаревшей однокашницы была жестка, как