Не обращая внимания на побелевшего от злости принципала, точку зрения которого ни-
кто и не подумал спрашивать, полковник подошел к одному из пультов у стены, откинул защитный колпак, зло оскалился и перекинул тумблер.
* * *
Девочка знала, что она особенная. С самого раннего детства. Всегда. И эту особенность она с радостью променяла бы на то, чтобы быть, как все. Чтобы не слышать обращенного к бабушке сочувствия редких гостей. Чтобы в учебном центре такие же, как она, ребятишки не тыкали пальцами и не кричали: "Уходи, Полукровка!" А еще — чтобы была мама. Настоящая мама, пусть изредка, но прилетающая в отпуск. Почему у всех есть мамы, а у нее — только голопроекция да еще камень на мемориальном кладбище, где устанавливали плиты с именами тех, кто погиб в космосе? Девочка знала, что неправа. Мамы были не у всех. Только почему-то особенно обидно, что у рыжего Рори О'Нила, который вопит "Полукровка!" громче всех, мама есть, а у нее — нету. И папы нету. Хотя в Линии Пилотов Гамильтон папы в расчет не принимались, но она-то не из Линии! Она — полукровка, и у нее вполне мог бы быть папа, и тогда в том, чтобы быть полукровкой, было бы хоть что-то хорошее!
Вокруг девочки говорили много непонятного. Понятного, впрочем, тоже. Порой она удивлялась: все вокруг как будто не принимали ее всерьез, считали то ли глухой, то ли глупой… Ни глухой, ни глупой она не была, хотя рано научилась скрывать понимание и вызванные им эмоции, запоминая и обдумывая услышанное. И уж конечно разговор, изменивший все в ее жизни, девочка запомнила навсегда.
Бабушка как раз забрала ее из учебного центра домой, и девочка наслаждалась редкой возможностью посидеть в тишине, выпить воды без опасения, что стакан выбьют из рук, и спокойно собрать модель корвета, не отвлекаясь на необходимость дать тумака рыжему Рори. Все было хорошо, все было просто замечательно и было бы еще лучше, если бы явившийся без приглашения незнакомец не помешал девочке возиться с конструктором и не разозлил бабушку.
"Алтее следовало избавиться от ребенка чужака… Это существо — кошмарная ошибка… Как жаль, что такая прекрасная ветвь изумительной Линии прервалась… Чистота крови…" — человек в форме Генетической службы не знал, куда девать глаза, потому что на девочку он смотреть не хотел, а на бабушку опасался. И — чеканящая слова София Виктория Гамильтон: "Моя дочь не совершала никакой ошибки. И Бельтайн еще убедится в этом. А что касается тебя, Джастин Монро, то держался бы ты подальше и от меня, и от дочери Алтеи. Далее тебе не под силу отменить Закон Выявления, и как бы ты ни злился, это ничего не изменит. И не делай вид, будто тебя заботит чистота крови девчонки. Алтея предпочла тебе другого — только это и важно, правда, Джастин?! Пошел вон!"