Сергей взял лежавшие на столе три кольца с ключами.
— Эти знаешь от чего?
— Вот эти две связки — это от тюрьмы снизу, откуда мы пришли. А вот про эту, — она показала на кольцо с ключами, явно изготовленными еще в прошлые технологические времена, — не знаю. Может, от камер на этом этаже.
Ключей в связке было всего четыре.
— Ладно, разберемся. Где выход?
— Вон там, — она показала в сторону открытой широкой двери, из которой они попали сюда. Рядом был еще один открытый проем.
— Опять наверх?
— Да. Еще этаж. Там живет охрана, и жили мы с Алишем.
При упоминании о палаче девчонку передернуло.
„Вот козел, — подумал Сергей. — Поиздевался же он над нею“.
— С другой стороны коридора тоже есть вход. Там двери всегда закрыты, но один раз я видела, как оттуда вышел Экзарх.
— Тогда давай беги вниз, пусть кто-нибудь поздоровее идет сюда. Вдруг появятся непрошеные гости, а я один обе стороны не удержу.
Девушка дернулась, но Сергей придержал её.
— Подожди. Сейчас.
Он перевернул сначала зарезанного охранника, выдернул из ножен с пояса неизменный нож и подобрал второй — тот, что он дал Шевизе внизу.
— Держи. Твои.
Девчонка, не обращая внимания на кровь на лезвии, схватила оба ножа и хотела бежать, но Сергей опять придержал её.
— Еще вот это.
Он стянул с оглушенного охранника серую куртку из грубого сукна и протянул ей.
— Накинь, а то замерзнешь.
На самом деле ему было почему-то неприятно, что сейчас все увидят оголенную грудь девушки.
Когда каблучки Шевизы простучали по лестнице и исчезли, Кротов снял с оглушенного охранника ножны с ножом и повесил себе. Выдернув, он осмотрел лезвие — так себе, местное производство. Потом присел на что-то наподобие табурета, стоявшее возле стола. Надо оценить ситуацию. „Все сошлось, как в детском кино, — подумал он. — В одном месте оказались сразу все, кто нужны по сценарию: нифлянец, которого ищут Имперцы, и Леала, которую ищет Ташия. Но дальше все совсем не как в кино. Собрать-то кукловоды всех собрали, но вот как им выжить — не подумали. Так что, похоже, встреча предсмертная“. Он совсем не надеялся, что им удастся прорваться в город. Но даже если это и получится, к тому времени все вокруг будет наводнено войсками. „Так что в этот раз, похоже, действительно, последний бой. Как там говорил Акела в мультике — это будет славная битва“. Теперь, когда снова приходится действовать, надеясь только на свои силы, так, как в Афганистане или на Зорне, он чувствовал себя самим собой. „Не смогу я быть богом, не мое это. Хорошо, конечно, когда всех можешь валить одной левой — но человеком быть лучше“. Но где-то в глубине души, где-то на самом донышке, шевелился червячок, который нашептывал совсем другое — вот бы сейчас вернулся дар Предтеч, шансы бы выросли неизмеримо. И выжил бы он тогда наверняка. „Твою медь! — рассердился он. — Что я как монах в келье, которого то бог, то дьявол соблазняют“.