Васильев положил телефон и задумался. Дело, в которое он влез из желания помочь Бортникову, не просто очень дурно пахло, оно уже просто смердело. Сегодня утром ему позвонил из полиции человек, которого он с небольшой натяжкой мог считать своим. Все пятеро посланных к Ковалевым оказались на дне реки Алей в районе моста. Судя по следам, они просто поехали туда топиться. Алкоголя или наркоты в телах не обнаружили, следов борьбы не нашли, а все взятое оружие осталось в машине. Полицейские были в недоумении, он — тоже. А теперь что‑то напугало Хохлова, причем так сильно, что он наплевал на неудовольствие человека, чьим доверием раньше дорожил. И этим напугавшим не мог быть какой‑то полицейский капитан. Если еще вспомнить директора лесхоза… И что делать? Уйти в сторону и обо всем забыть?
Щелкнул замок входной двери: из школы вернулся сын. Наверное, его мысли витали где‑то далеко, потому что он прошел через гостиную в свою комнату, не заметив сидевшего на диване отца. Павел Максимович встал и последовал за сыном.
— Ты что это какой‑то замороженный? — спросил он Валеру. — Что‑то случилось в школе?
— Ничего не случилось, — ответил тот.
— Вот только не надо мне врать, — недовольно сказал Павел Максимович. — Рассказывай.
— Да точно ничего не случилось, — буркнул сын. — Можешь дневник посмотреть. Сегодня даже ни разу не спрашивали. А остальное — это личное.
— А личным ты со мной делиться не хочешь, — сказал Павел Максимович. — Понятно. Ну извини.
— Да ничего особенного, папа, — сказал Валера. — Просто Ковалева с Матвеевым на физре показали тренировочный бой. Это было… Синтия Ротрок отдыхает. И вообще она была не такой, как обычно…
— Ты вот что, сын, не вздумай влюбиться! Я тебе не зря сказал держаться от нее подальше! Что‑то с их семьей неладно, поэтому никаких общих дел, кроме учебы. Ты меня понял?
— Папа, ты мне можешь уделить несколько минут? — спросила Лена Ольховская.
— Только несколько минут? — улыбнулся Василий Федорович. — Я тебе могу уделить даже несколько часов. Только желательно это делать в выходные.
— Ловлю на слове! — обрадовалась дочь. — Три часа в воскресенье теперь мои.
— Ну и что за работу ты для меня придумала?
— Будешь вертеть баранку. Пап, мне нужно каждое воскресение на два часа ездить в лесничество Уржумского заказника к подруге. С дорогой туда и обратно выйдет как раз три часа.
— Вы с ней, значит, будете общаться, а я все это время буду сидеть в машине и ковырять пальцем в носу? Постой, Уржумский заказник… У них там лесничим не Ковалев?
— Ковалев. Только он не лесничий, а лесной инспектор.