Милиционер показывал дорогу. Нас сопровождала машина ГАИ. Позже мне стало известно, что нас привезли к Подольскому РОВД. Мне предложили выйти из машины, затем завели в здание и провели по ступенькам вверх. Привели в небольшую комнату с окрашенными стенами, где стояли стол с бежевой полированной столешницей и два стула. Мне приказали сесть на один из них. А за стол уселся ранее незнакомый мне человек. В комнату заходили и другие люди — обменивались взглядами, словами. На меня не реагировали и на мои вопросы не отвечали.
Я сохранял спокойствие и не расценивал это как недоразумение. Прессинг на предприятие продолжался уже два года. Но всё же я надеялся, что и эта ситуация благополучно разрешится.
Человек за столом положил перед собой жёлтый лист бумаги и начал задавать мне вопросы, не пояснив ни моего текущего статуса, ни того, в чём, собственно, я обвиняюсь, почему задержан и где нахожусь. Представиться он тоже не посчитал нужным. Я же не настаивал, не шумел и не шёл на конфликтную ситуацию, понимая, что в скором времени всё узнаю. Поэтому спокойно отвечал на вопросы. Они были общего характера: где я работаю, где живу и такое прочее. Я бегло отвечал, демонстрируя своё доброе расположение к собеседнику. Входившие и тут же выходившие люди время от времени бросали на меня взгляды.
Сохранялась тишина. Через открытое окно в комнате с улицы были слышны разговоры. Мне показалось, что я слышал голоса Оли и её отца, — это добавляло оптимизма: о моём исчезновении уже знают и меня ищут. Присутствующий задавал мне вопросы, ответы на которые он записывал на листе бумаги. Через некоторое время мне предложили поставить подпись. Документ был озаглавлен «Объяснительная». Я ознакомился с текстом и подписал: «С моих слов записано верно, мною прочитано. Шагин И.И.». Документ был составлен на украинском языке.
В комнате ещё некоторое время сохранялось молчание. Потом я попросил разрешения позвонить домой. Тогда ещё один присутствующий человек сказал мне что-то вроде того, что дома своего я уже не увижу никогда и поэтому нечего туда звонить.
Через некоторое время меня повели по лестнице этажом ниже и завели в большую комнату. Там был стол, в углу стоял флаг Украины. За столом сидела тучная женщина. Она спросила мою фамилию. Я ответил: «Шагин». И она распорядилась меня увести. Позже я узнал, что это был суд, а женщина была судьёй, и меня приговорили к двенадцати суткам за сопротивление милиции и хулиганство. Меня привели обратно в ту же комнату.
Часы на стене показывали одиннадцать вечера. Мне было сказано всё вынуть из карманов. Я выложил на стол разрешение на огнестрельное охотничье оружие, ключи от «Мерседеса», две тысячи долларов США, несколько сотен гривен, пластиковые визитные карточки с фотографией президента АОЗТ «Топ-Сервис» и паспорт гражданина Российской Федерации. После этого была составлена опись имущества, которую я подписал. На меня сразу же надели наручники. Руки застегнули за спиной, при этом наручники очень сильно сдавили. Меня сопроводили несколькими этажами ниже — в подвальное помещение, где находились камеры. Там мне расстегнули наручники, обыскали, попросили снять и отдать ремень. Проверив туфли, вынули из них шнурки и вырвали супинаторы. После чего меня завели в камеру, в которой были обшарпанные стены, окрашенные в зелёный цвет, и лавочка шириной сантиметров сорок у стены. Было холодно. Я попытался разместиться на лавочке, чтобы уснуть. Но из-за её небольшой ширины этого не получилось. Тогда я попытался подремать сидя, но сон не шёл. Время тянулось медленно. Примерно через час открылась дверь в камеру.