— Твой велосипед? — спросил беркутовец.
— Да, — ответил Андрей.
— А почему за руль катишь?
— Чтобы пешеходов не сбить!
— А почему у рынка?
— Мимо проходил.
— А паспорт есть?
— Паспорт дома!
— А где живёшь?
— Тут, недалеко.
— А с кем живёшь?
— С мамой и папой.
— А кто дома сейчас есть?
— Мама.
— Ну, садись, поехали!
Беркутовец положил велосипед в багажник за задней дверцей, а Андрея усадили на заднее сиденье между двумя милиционерами.
— Показывай дорогу, — сказал Андрею старший патруля.
Андрей показал дорогу к дому, и один из милиционеров поднялся с ним на восьмой этаж и позвонил в дверь его квартиры. Однако никто не открыл, а потом вышла соседка и сказала, что мама Андрея ушла в магазин и велела передать ему ключи. Увидев рядом с Андреем милиционера, женщина была в замешательстве, но беркутовец успокоил её, сказав, что всё в порядке. Вопрос установления личности отпал сам собой, и милиционер с Андреем спустились к машине, где второй беркутовец открыл заднюю дверцу, чтобы отдать ему велосипед. Но тут возвращался домой маленький мальчик — сосед Андрея с девятого этажа, — проходя мимо, увидел велосипед, расплакался и сказал: «Дяденька, это мой велосипед!»
И сказал, что в соседнем дворе незнакомый парень попросил велосипед покататься.
Сосед-мальчик знал Андрея. Но его не опознал — сказал, что это был не он. А когда Андрея отвезли в РОВД, ему пришлось написать явку и взять велосипед на себя. Он сказал, что если укажет на приятеля, то того примут и раскрутят на сто велосипедов. А ещё ему очень неудобно перед мамой своего соседа — он теперь не сможет смотреть ей в глаза.
У каждого проходящего через камеры ИВС была своя история, как, наверное, и судьба, о которой так часто любят говорить в тюрьме. Когда я рассказал Команче свою историю, он улыбнулся и сказал: «Выйдешь и напишешь книгу».
На следующее утро камеру в первый и последний раз за три месяца вывели на прогулку. Прогулочный дворик находился во дворе ИВС. Нас с руками за спиной в сопровождении двух дежурных гуськом провели по бетонной лестнице на первый этаж и на улицу — во дворик. Погода была солнечная. Лица были зелёные, с отросшей щетиной, а у кого и с бородой, но счастливые! Рядом с двориком стояла высокая вишня, ветви которой склонялись над решёткой, над головой, и через решётку на бетонный пол падали уже начинающие созревать «я гады!» (от начальника…)
На следующее утро Команче заказали на тюрьму, и мы собрали ему кулёк из продуктов, которые я получил за день до этого. Передачи были большой поддержкой для меня и моих сокамерников.