Глава 17
Галопом по европам
Всякое знание имеет цену только тогда, когда оно делает нас более способными к деятельности.
Цетвес
Константину очень не хотелось, чтобы отец Николай уходил с их импровизированного совещания в таком настроении, и поэтому, желая хоть как-то заинтересовать его и заодно увести слишком затянувшийся разговор немного в сторону, он решил провести небольшую лекцию.
— Раз уж мы опять собрались, так сказать, в полном составе, то я вкратце, естественно, хотел бы осветить современное международное положение, да и нынешнюю внутреннюю обстановку.
— Я вам, ребята, на мозги не капаю, но вот он перегиб и парадокс: кого-то выбирают римским папою, кого-то запирают в тесный бокс, — вполголоса замурлыкал Славка строки Высоцкого.
Константин улыбнулся. Творчество Владимира Семеновича он тоже любил, ценил и знал на память не один десяток песен, от шутливых до патетических, от грустно-философских до насмешливо-саркастичных.
— Что ж, учитывая поступившую заявку зрителей, мы начнем именно с римского папы, — объявил он. — В данный момент на Святом престоле Иннокентий III — большой знаток философии и даже писатель.
— Стихи, романы, повести? — вдумчиво осведомился Славка.
— Точно не помню, но скорее эссе[53], — парировал Константин. — Важнее другое. Он отличный администратор и политик, сумел не только подчинить себе епископат, но и многих светских владык от Скандинавии и Англии до Португалии и Болгарии. Очень активен. Весьма щедр на анафемы и интердикты. При нем уже разгромлены альбигойцы, а в Париже и Оксфорде открыты университеты.
— Народное образование — это хорошо, — снисходительно одобрил деятельность папы Славка.
— Не только, — поправил его Константин. — При нем же совсем недавно были учреждены новые монашествующие ордена.
— Это тевтоны, которых Донской раздолбал, — уточнил Минька, решив заодно блеснуть своими историческими познаниями.
Константин закашлялся, пытаясь скрыть рвущуюся улыбку, и деликатно поправил:
— Тевтоны — орден из числа воинствующих, а у Иннокентия впервые за всю историю западной церкви появились нищенствующие: святого Франциска и святого Доминика.
Про Донского он решил вообще ничего не говорить, чтоб лишний раз не поднимать изобретателя на смех. В конце концов, какая разница, кто именно, главное, что «раздолбал».
— Нищие нам не опасны, — сделал скороспелый вывод Славка. — Они с Русью воевать не пойдут.
— Зато будут пытаться внедриться, чтобы принести к схизматикам свет истинной веры, — поправил Константин.