Заночевали два враждебных войска почти рядом, близ одной и той же небольшой рощи, разместившись по разные стороны от нее. Расстояние между ними не превышало двух полетов стрелы. И вновь разительное отличие. Если мужики Ингваря вынуждены были в самом лучшем случае довольствоваться лишь краюхой ржаного хлеба, куском сала и луковицей, то со стороны, где разместились Константиновы ратники, легкий ветерок доносил до переяславцев густой аромат горячей похлебки, щедро приправленной травами и мясом.
А на следующий день, где-то после полудня, Ингваря ждала новая неожиданность. У опушки далекого леса, миновав который можно уже было узреть вдали стены родного Переяславля, перед ними предстало чуть ли не такое же по численности войско, что и преследовавшее их. Денек выдался на редкость солнечный, и отблески небесного светила щедро отражались в сплетении колец и пластин начищенных кольчуг вражеских ратников.
Оба строя — что спереди, что сзади Ингварева войска — выглядели почти одинаково. Разве что ратовища[34] копий у тех воев, что преграждали путь в Переяславль, не так густо вздымались над головами, но зато вместо них в изобилии виднелись оскорды[35]. Роднила эти две рати не только стройность рядов, но и поведение. Обе застыли в неподвижности, не подавая ни единого звука.
Ингварь в отчаянии хотел попытаться пойти на прорыв конной дружиной, чтобы проломить брешь, но, как бы предупреждая, что попытка будет безуспешной, из-за спин вражеского ополчения, стоящего на дороге в родной город, медленно, никуда не торопясь, выехало не менее четырех сотен конных дружинников, сосредотачиваясь на фланге, противоположном речному изгибу. Одновременно точно такой же маневр совершила и дружина, преследовавшая неудачливых воев Ингваря от самого Ольгова.
Паника в стане молодого переяславского князя быстро достигла предела. Даже привычные к ратному делу дружинники стали растерянно оглядываться на своих воевод и князя, понимая, что с таким перевесом в силах вои Константина прихлопнут их всех с такой же небрежностью, как надоедливого комара, вознамерившегося попить крови.
И тут мерно застучали барабаны. Под их басовитое буханье рати медленно двинулись навстречу друг другу, угрожающе ощетинив копья и норовя окончательно сомкнуть кольцо окружения, но, пройдя полторы сотни метров, неожиданно остановились, и от одной из них, шедшей следом от Ольгова, отделились три всадника. Копье имелось лишь у среднего, да и то оружием его назвать было нельзя, ибо на шейке[36] наконечника широко развевалась по ветру белая тряпица.