Мы выпили еще по кружке. Дома, приняв душ и избавившись от излишков пива в организме, я пришел к выводу, что Чак прав. От путешествия во времени мне будет такая же польза, как от гильотины при лечении головной боли. За салатом и закусками Чак выяснит все, что мне надо, у мистера Шпрингера – не потребуется ни больших затрат, ни тяжелой работы, ни риска. И к тому же мне нравился год, в котором я живу.
Забравшись в кровать, я решил просмотреть газеты за неделю. Теперь, когда я стал уважаемым гражданином, каждое утро пневмопочта доставляла мне «Таймс». Я редко брался за газету: как правило, голова у меня была занята решением всяких инженерных задач. Не хотелось отвлекаться на разную чушь, обычную для газетных новостей, – она просто раздражала. А если попадалась какая-нибудь интересная статья, тем более жалко было отрывать время от занятий настоящим делом.
И все-таки я никогда не выбрасывал газету, не просмотрев прежде заголовки и не заглянув в колонку демографической статистики. В ней меня интересовали не рождения, смерти или свадьбы, а только «возвращения» людей из холодного сна. У меня было предчувствие, что однажды я встречу чье-нибудь знакомое имя. Я бы зашел к нему, поприветствовал, поинтересовался, не нужна ли моя помощь.
Конечно, это было почти невероятно, но я продолжал читать колонку и делал это с удовольствием.
Наверно, подсознательно я считал всех остальных «сонников» своими «родственниками». Так мы считаем приятелями всех, с кем служили в одной роте, – приятелями в том смысле, что, встретившись, можно вместе пропустить стаканчик.
В газетах я не нашел ничего достойного внимания, если не считать извещения о пропавшем по пути на Марс космическом корабле; это сообщение вряд ли можно было назвать новостями – скорее, печальным фактом их отсутствия. Не обнаружил я и старых друзей среди проснувшихся недавно «сонников». Я откинулся на подушку и подождал, пока потухнет свет.
* * *
Часа в три ночи меня словно подкинуло в постели – я сел, и свет начал загораться. Я ошалело мигал, еще не придя в себя ото сна. Мне приснился страшный сон, почти кошмар: будто, просматривая газеты, я пропустил имя маленькой Рикки.
Я знал, что такого быть не могло, и все-таки с облегчением увидел груду газет за неделю на столике у кровати. Я вполне мог скомкать их и выбросить в мусоропровод, как делал частенько. Я перетащил их на кровать и принялся перечитывать демографические колонки. На этот раз я читал все подряд – «рождения», «смерти», «свадьбы», «разводы», «усыновления» и «смена фамилии», «исходы» и «возвращения». Мне пришло в голову, что, когда я просматривал только интересовавший меня раздел «возвращения», в поле моего зрения могло случайно попасть имя Рикки, напечатанное в колонке «свадьбы» или «рождение ребенка».