— Не думаю,— сказал Мэттью Роджерс,— скорей подобный акт как раз и обеспечит принятие закона.
— Объясните это обоим Кеннеди, Мартину Лютеру Кингу и Джорджу Уоллесу и послушайте, что они вам ответят,— резко откликнулся Директор.— Продолжайте, Марк.
— Сегодня я предполагаю провести день в Сенате, постараюсь найти достаточно приемлемый способ узнать, где все пятеро были во время ленча 24 февраля.
Директор поднялся и отошел к окну.
— Спасибо, Марк. Теперь вы должны проявить мужество. У меня неприятные новости для вас... Мы начинаем убеждаться, что человек, которого мы ищем,— это Декстер.
Марк застыл.
— Почему вы так считаете? — выдавил он из себя.
Помощник Директора наклонился к нему.
— В Джорджтауне мы опросили работников ночных служб и наткнулись на одного портье, который совершенно уверен, что видел сенатора Декстера 24 февраля, шедшего по улице от отеля, примерно в четырнадцать тридцать.
— Почему он уверен, что это был именно сенатор Декстер?
— Этот человек родился и вырос в Уилтоне, штат Коннектикут, и хорошо знает Декстера в лицо. Боюсь, что есть еще кое-что: с ним была молодая женщина, описание которой полностью совпадает с внешностью его дочери.
— Это не доказательство,— сказал Марк.— Это может быть только совпадением.
— Может быть, конечно,— сказал Директор,— но, к сожалению, оно не в пользу сенатора Декстера. Вспоните, что он имеет отношение к торговле оружием и немало потеряет в случае принятия билля. Так что мотив налицо!
— Но, сэр,— возразил Марк, уже не думая об Элизабет,— неужели вы считаете, что сенатор может вступить в заговор с целью убийства президента только для того, чтобы сохранить на плаву одну из своих кампаний? Да у него на выбор масса не столь сильнодействующих средств! Он мог организовать проволочки в комиссии. Или устроить обструкцию...
— Он уже пытался это сделать, Марк. И безуспешно,— прервал его Мэттью Роджерс.
— Но у остальных четырех сенаторов могут быть не менее убедительные мотивы, о которых мы пока просто ничего не знаем. Так что не только Декстер,— продолжал настаивать Марк, чувствуя, как жалко звучит его голос.
— Хорошо, Марк. При иных, не столь экстремальных обстоятельствах я бы с большим вниманием отнесся к вашей точке зрения, но, согласитесь, в данном случае мы должны основываться на объективных данных, пусть даже они не очень убедительны и смахивают на совпадения. Но я не сказал вам главного. В ночь на третье марта, когда были убиты Казефикис и почтальон, имени доктора Декстер не было в списке тех, кто должен был дежурить. Ее работа заканчивалась в пять часов, но по каким-то непонятным причинам она осталась еще на два часа, осмотрев грека, а он, представьте, отнюдь не был ее пациентом! Что-то чертовски много совпадений, Марк! И при всей беспристрастности я должен сказать, что на сенатора Декстера и на его дочь ложится очень большая тень.