— А кому господом многое дано, с того многое и спросится, — поддержал Константина патриарх Мефодий, специально вызванный по такому поводу. — Твой отец и ты после него за всю Русь в ответе.
— Но мы и без того в союзе с царем Асенем, — попробовал было поупираться царевич.
— Это верно — в союзе. Только он сам мне намекал на то, что если я посватаюсь, то отказа не будет. И не раз. После таких намеков либо само сватовство следует, либо обида. Брезгуешь, мол. А за ней, как водится, разрыв всей дружбы.
Не сумев переспорить отца, Святослав повернулся к патриарху:
— Ты же говорил, владыка, что брак на небесах свершается, что любовь свята. Стало быть, жениться не по любви — грех, а у меня — какая же любовь?
— Не так ты меня понял. Насильно венчать — грех тяжкий. Это да. Так оно и есть. Но и тебя под венец насильно никто не нудит. Но скажу и иное. Бывает, что чрез малое время после свершения таинства бракосочетания пропадает любовь. Так что ж теперь — разводить? Да и не разглядишь в душе у человека — в самом ли деле любит он свою суженую или это ему кажется. Так что же — нам и вовсе людей узами не соединять? И поверь, никогда и никому не ведомо, где человек найдет, а где потеряет. Бывает, женится, потому что велено, потому что воля отца такова, а после, в награду за послушание, господь человеку любовь и посылает.
— Мне уже послал, — горько отозвался царевич. — Только скоро отнял. А разве вторая любовь может быть?
— На утерю роптать не след, — строго заметил патриарх. — То — божья воля. А что до второй… — Он немного замешкался, но произнес твердо: — Истинно тебе говорю — да! Ты молод, а разве человек может прожить без любви? Да никогда. Все равно сердце к кому-нибудь да прилепится, и как знать, как знать… — Он не договорил, но намек был яснее ясного.
— Как хоть зовут ее? — нехотя буркнул царевич.
— Мария, — коротко ответил Константин и с радостью отметил, как в глазах Святослава что-то блеснуло.
Правда, только на одно мгновение, тут же растаяв, словно и не было вовсе, но ведь была искорка-то, была родимая. Ничего, лиха беда — начало. Где один проблеск появляется, там и второй не за горами. За ним, глядишь, и огонечек затлеет. Пускай он на первых порах крохотный. Это ничего. Главное, что уже не зимняя стужа на сердце — оттепель. А если она пришла, то не жить скорбному льду на душе. Непременно стает. После зимы всегда весна приходит, а уж за ней и лета ждать недолго.
Память, конечно, все равно останется, но оно даже хорошо. Стало быть, своего первенца посильнее любить будет, компенсируя ему материнскую нежность. К тому же Мария болгарская и лицом на Марию булгарскую походит. Такая же смуглая, темноволосая, и даже ямочки на щеках имеются. Этого Константин говорить не стал, пусть лучше сам Святослав это сходство обнаружит.