Опять-таки гарнизону Дамиетты помогал сам египетский султан, а войска русичей далеко. Купцы доносили, что, прослышав о крестовом походе, Константин еще зимой принялся укреплять Ригу, Ревель и Польск, воздвигнутый на правом рукаве Вислы, а также срочно достраивать стены Летгальска, поставленного восточнее, и Санкт-Петербурга, что в устье Невы. Получается, что здесь, на юге, он их вовсе не ждал. А теперь, даже узнав про нападение, русский царь ничего не сможет поделать, пока степь окончательно не подсохнет.
Константин, казалось бы, и впрямь проявил здесь непростительную беспечность. Несмотря на неоднократные предупреждения купцов, он не удосужился даже выслать послов к Григорию IX, чтобы попытаться решить все миром.
— А зачем? — откровенно заявил он Вячеславу. — Или ты думаешь, что у моей казны дна нет? Вон как вы ее лихо доите. Что Минька, что владыка Мефодий, а ты больше всех. Так что давай-ка отрабатывай. Тем более что это самый лучший способ. Если все сделаем с умом, то получим сразу две выгоды. Обезопасим себя с запада на будущие пять, а то и десять лет, а заодно и гривенок с католиков срубим. Пора Европе оплачивать расходы на нашу армию. Только страху на них побольше нагони, чтоб надолго запомнили. И не жалей никого. Среди них для нас даже потенциальных союзников нет — одни враги.
— Запомнят, — уверенно пообещал воевода. — Есть у меня одна задумка. Мне только подопытных кроликов и не хватало. Тем более расстояние от Кавказа до Крыма плевое, так что сделаем в лучшем виде… Если бы я еще знал, где именно они высадятся.
— А вот это я тебе назову сразу, — улыбнулся Константин. — Судак. Там лежит моя казна, о которой они, может быть, и не знают, но к ранней весне узнают наверняка. Торопыга с Евпатием Коловратом постараются.
— Тогда незабываемое зрелище я тебе гарантирую, — многозначительно пообещал Вячеслав.
— На премьеру позовешь? — с любопытством осведомился Константин.
— А как же, — улыбнулся воевода. — Спектакль без зрителей, особенно понимающих, лишает режиссера самого главного наслаждения.
Чтобы натравить участников похода в первую очередь именно на этот город, требовалось немного — всего-навсего сказать правду, только очень громко и отчетливо, чтобы она хорошо отложилась в памяти организаторов похода.
Дело в том, что именно в этом городе копилась государева казна, взимаемая со всего крымского торгового люда. Разумеется, пошлины брались и в других городах полуострова, чтобы купцу не было нужды посещать именно Судак, но свозилась она все равно именно сюда. Вывоз же ее происходил только степью и всего два раза в год: в середине лета и зимой, по первопутку. Морю свои сокровища царь не доверял.