— Да что ты с ним разговариваешь, — чуть ли не зевая, вновь вступил в разговор третий всадник. — Ему теперь после полета на воздушном шаре с красной рожей все гоже. Я только удивляюсь, как он на войну на шаре не полетел? Или ты, владыка, испугался, что ветер не в ту сторону подует?
— О том помолчим, — уклонился от ответа патриарх и посоветовал: — Чем о почтенное духовное лицо языки точить, ты бы, государь, лучше Михайлом Юрьичем занялся.
— Чего?! — опешил от неожиданности Константин. — Каким это Михайлом Юрьичем?! Уж не хочешь ли ты сказать, владыка, что…
— Именно это и хочу я тебе поведать, — перебил его патриарх. — А каким — думаю, что можно не вопрошать, ибо он у нас один такой, и, обернувшись назад, скомандовал: — Михайло Юрьич! А поди-тко сюда. Государь тебя видеть желает.
Не сразу, а спустя минуту, а то и две из большой толпы всадников робко выехал один и стал робко сближаться с троицей, едущей впереди. Константин оглянулся и тут же напустился на патриарха с упреками:
— Выходит, ты знал, владыка, и ничего мне не сказал? Ну как же тебе после этого не стыдно?
— Ничуть, — невозмутимо ответил патриарх. — А не сказал потому, что мы оба гонимы тобой, аки Христос нечестивым Савлом. Помнишь ли, как там в писании сказано?
Но вместо Константина нужное место неожиданно процитировал, хотя и перефразировав, подъехавший к троице всадник.
— Костя, Костя, — негромко произнес он жалобным голосом. — Почто ты меня гонишь?
— О-о-о, — одобрительно кивнул головой Вячеслав. — Деяние апостолов в лицах. — И уверенно предсказал: — Теперь нам совсем весело ехать будет.
— Будете кощунствовать, на обоих в лесу епитимию наложу и до утра молитвы читать заставлю, — добродушно пригрозил владыка Мефодий.
— Это как в старину? А где горох возьмем? Я без гороха несогласный, — заявил Вячеслав.
— А ты не юродствуй. Подумаешь, горох. И без него обойдемся. Я тебе его шишками заменю. Еще хуже будет, — нашелся патриарх.
— А ты, как я посмотрю, совсем не удивлен его появлением, Слава. С чего бы такое поразительное хладнокровие? У меня на сей счет возникают кое-какие догадки, — заметил Константин.
— Да потому, что он тоже меня понял и с самого начала знал, что я все равно поеду, — спокойно пояснил Минька. — К тому же вы и сами успели убедиться, что наводчик из меня еще тот. Мне просто вас жалко стало. Ну где вы лучше-то найдете?
— Значит, и ты, Брут?! — патетически возопил Константин. — Вот вам и пожалуйста. Не успела династия процарствовать каких-то жалких девятнадцать лет, как против нее учинен первый заговор. И кем?! Можно сказать, ближайшими сподвижниками, желающими коварно лишить государя лучшей головы всей Руси. Ну и кому мне после этого на вас жаловаться?