– Но магия… – неуверенно сказал папа. – Я слышал о таких зельях. Редко, но бывает, что магия уже не восстанавливается.
Пробка наконец вылетела, и я сразу сделала глоток. Зелье было горьким до невозможности, захотелось его сразу выплюнуть и полоскать рот, пока малейший привкус не исчезнет. Но зато в голове прояснилось, стало намного легче, исчезли навязчивые мысли о Рудольфе и Николасе. Но все же не полностью – они продолжали шевелиться на заднем плане, едва заметные, но не уходящие совсем. Браслет недовольно покрутился на руке. Мне почему-то подумалось, будь на его месте человек, он бы сейчас пытался проковырять панцирь, созданный зельем против артефакта, проковырять, чтобы как следует наказать меня за самоуправство.
– Даже если не восстановится, – возразила я, – это все равно лучше, чем потерять себя. Пусть на время, но потерять. А потом обнаружить, что ты связана с человеком, которого не любишь. Я же фактически жила без магии восемнадцать лет. Не так это и страшно, на самом деле. Не вернется – значит, такова моя плата за свободу, назначенная Богиней.
Папа недовольно покачал головой и сказал:
– Торопишься. Подождала бы хотя бы до завтра.
– Нет, – улыбнулась я, – вполне могло случиться, что завтра я бы этого не сделала. Артефакт на меня постоянно влияет, а если бы я уснула, то проснулась бы уже влюбленной в Николаса. А я не хочу. Нельзя заставлять людей чувствовать то, что хочется какому-то загадочному драконьему устройству.
– Не нравятся мне эти орочьи штучки, – недовольно сказал папа. – Хотя это зелье, скорее всего, инора Брайнер делала, но все же…
– Инора Брайнер? – переспросила я.
Я вся напряглась в ожидании ответа. Не знаю, что я ожидала услышать. Неужели Рудольф успел жениться за эти полтора года?
– Мать Рудольфа, – пояснил папа, который, похоже, и не заметил моего страха перед его ответом. Наверное, я научилась держать лицо не хуже леди Лоренц. – Она же алхимик, работает в Королевском Госпитале. И в орочьих зельях хорошо разбирается, может любое сделать.
– Любое может только шаман сделать, – возразила я.
Но возразила уже просто так. Чтобы возразить. Напряжение, терзавшее меня почти всю вторую половину дня, почти ушло, и сейчас я чувствовала только безмерную усталость, которая к утру пройдет.
– Так у нее среди орочьих родственников шаман есть, – ответил папа. – Нет, с зельем-то все в порядке, я уверен. А вот с твоим решением – нет.
– Главное – что я уверена.
– Что случилось? – голос Анны, о которой мы совсем забыли, наполнился страхом. – Штефани, вас отравили, и это противоядие? А оно поможет?