«Кто отправится со мной в плавание? — вопрошал человек на другом возвышении. — Баржа у меня есть, но требуются дополнительные средства. Уверяю вас, мой остров существует, и на нем видимо-невидимо плодоносных фруктовых деревьев!»
«Это Киссим-Примитивист, — объяснил Аймишу Кудеяр. — Он уже десять лет пытается организовать колонию на своем острове».
«Мы будем купаться в теплой воде и спать на пляже — такова естественная жизнь, простая и свободная…» — призывал Киссим.
«А как насчет варваров-каннибалов? — выкрикнул один из слушателей. — Кто кого съест первый — мы их или они нас?» Толпа рассмеялась.
Киссим яростно протестовал: «Варвары совершенно безопасны, они воюют только друг с другом! Так или иначе, остров — мой: варварам придется его покинуть».
«Ага, с сотней новых трофеев-черепов!»
Слушатели веселились почти неприлично; Аймиш с отвращением поморщился. Кудеяр подвел его к следующей платформе.
«Союз заходящего Солнца, — пояснил своему спутнику Кудеяр, — главным образом гларки».
«…А затем, когда наступит конец — о братья и сестры, не отвращайте взоры свои, ибо воистину говорю я вам: конец станет началом! Мы возвращаемся в лоно великого Друга, мы будем жить вечно в ореоле славы, превосходящем меркнущую славу амарантов! Но мы должны укрепляться верой, мы должны отречься от мирской гордыни, мы должны верить!»
«…Десять тысяч непобедимых бойцов — все, что нам нужно, это все, к чему мы призываем! — доносился голос с другого возвышения. — Незачем проливать пот и кровь, продлевая остаток жизни здесь, в Кларджесе. Я поведу вас, я встану во главе Легиона Прозрения! Нас будет десять тысяч, десять тысяч в серебряных доспехах, с оружием в руках! Мы пройдем победным маршем через Таппани, мы освободим Мерцию, Ливернь и Эскобар! А потом мы сделаем себя амарантами. Всего лишь десять тысяч бойцов, Легион Прозрения…»
На противоположной платформе стояла хрупкая женщина с лицом белым, как мел. Ее пушистые черные волосы трепетали при каждом движении головы. Ее глаза, нежные и диковатые, смотрели куда-то вдаль, в пространство за пределами представлений стоявших под ней слушателей: «…Страх и зависть, они все еще живут среди нас, но в чем их смысл, в чем их оправдание? Ни в чем, им нет оправдания. Бессмертие доступно гларку так же, как амаранту: никто не умрет! Как продлевает жизнь амарант? Он эмпатически синхронизируется с суррогатами, он полностью отождествляется с ними. Как будет продлеваться жизнь гларка? Почти таким же образом. Но гларк отождествляется не с суррогатами, а с человечеством, его суррогаты — все люди будущего. Он отождествляется с человечеством, и, когда снисходит завершение бытия, наступает преображение — он вмещается в новую жизнь. Он живет вечно!»