За пятнадцать минут до полуночи все столики были заняты мужчинами и женщинами, смотревшими куда угодно, но только не друг другу в лицо.
Кудеяр больше не мог игнорировать происходящее. Он вгляделся в тени на площади Эстергази. Там ничто не шелохнулось. Но все знали, что там прятались извращенцы.
Наступила полночь. Разговоры в кафе умолкли.
Клеть Позора покачнулась и опустилась. Стоявшая в ней старуха схватилась обеими руками за чугунные прутья, выглядывая наружу.
Клеть прикоснулась к мостовой, ее передний сегмент откинулся вверх — узницу освободили. Срок ее публичного наказания истек.
Все сидевшие в кафе чуть наклонились вперед и задержали дыхание.
Старуха вышла из клетки и стала осторожно пробираться вдоль фасада Актуария в направлении Бронзовой улицы.
Рядом с ней на мостовую упал камень, за ним — второй и третий. Четвертый попал старухе в бедро.
Несчастная побежала — из темноты на нее обрушился целый камнепад. Один из камней, величиной с кулак, ударил ее в затылок. Старуха споткнулась и упала.
Камнепад продолжался — она лежала и вздрагивала от каждого попадания.
Но вскоре она сумела подняться на ноги, нагнулась, закрывая голову руками, бросилась к Бронзовой улице и скрылась за углом.
«Ммф! — отреагировал свидетель расправы, сидевший за соседним столиком. — Так-таки сбежала».
Другой отозвался голосом, полным укоризны: «И ты об этом сожалеешь? Чем, после этого, ты лучше извращенца?»
«Сколько их там? Камни падали градом!»
«Извращенцев становится все больше».
«Извращенцы, авгуры, пифии, хрен с маком… Что с нами будет? Не знаю, не знаю…»
На следующее утро Кудеяр явился в паллиаторий без опоздания, каковое обстоятельство заставило его с горечью подумать: «Я уже такой же, как остальные ничтожества, жаждущие статуса!»
Базиль Тинкуп был чем-то занят и отсутствовал; Кудеяру пришлось иметь дело с курносым психотерапевтом.
Каддиган, сидевший за столом, продвинул к нему какой-то распечатанный документ: «Будьте добры, заполните эту форму».
Кудеяр просмотрел эту бумагу и нахмурился. Каддиган рассмеялся: «Заполните. Это ваше заявление с просьбой о приеме на работу».
«Но я уже работаю фельдшером», — возразил Кудеяр.
Психотерапевт с трудом сдерживал нетерпение: «Нет никаких причин для беспокойства — заполните форму, и дело с концом».
Кудеяр нацарапал несколько слов в пробелах, проставил прочерки и вопросительные знаки напротив тех вопросов, на которые он предпочитал не отвечать, и бросил документ на стол: «Вот, пожалуйста — история моей жизни».
Каддиган взглянул на заявление: «Возникает впечатление, что вся ваша жизнь — один вопросительный знак».