«Я думал, — сухо прокомментировал Каддиган, — что ты ушла заниматься архитектурной тектоникой… Или калейдохроматикой?»
«Калейдохроматикой. Но у меня возникла чудесная идея, и мне пришлось переодеться, чтобы попробовать ее на себе».
«Капризная игра воображения не способствует крутому подъему», — заметил психиатр.
«А, подъем! Брехня и чушь собачья».
«Ты запоешь другую песню, когда я стану дебютантом, а потом и аспирантом».
Пладж подняла глаза к потолку: «Иногда я сожалею о том, что меня сделали дебютанткой. Кто хочет быть амарантом?»
«Я!» — ухмыльнулся Кудеяр. Ему нравилась Пладж — и его забавляло раздражение заметившего это обстоятельство Каддигана.
«Я тоже хочу стать амарантом, — серьезно обратился к жене психиатр. — И ты тоже. Зачем говорить глупости только для того, чтобы поддержать разговор?»
«Зачем называть глупостями здравый смысл? В старину все боялись смерти…»
«Пладж!» — строго оборвал ее Каддиган, бросив опасливый взгляд на Кудеяра.
Пладж повертела в воздухе звенящими бронзой руками: «Не притворяйся блюстителем нравов! Все мы смертны — кроме амарантов».
«Об этом не принято рассуждать при людях».
«Не понимаю, почему. Я предпочла бы называть вещи своими именами».
«Пусть мое присутствие вас не смущает, — заявил Кудеяр. — При мне вы можете говорить о чем угодно и как угодно».
Пладж опустилась на один из плоских древних стульев: «Мне пришла в голову любопытная мысль. Хотите знать, в чем она заключается?»
«Разумеется».
«Пладж!» — протестовал Каддиган, но жена его игнорировала.
«Я считаю, что в каждом из нас кроется влечение к прекращению существования. Если бы мы открыто и честно признавали этот факт, в паллиаториях, наверное, было бы меньше пациентов».
«Чепуха! — воскликнул Каддиган. — Я — дипломированный психиатр. Влечение, о котором ты говоришь, не имеет почти ничего общего с кататоническим синдромом. Кататоники — жертвы тревоги и меланхолии».
«Все может быть — но посмотри, как люди себя ведут в Карневале!»
Каддиган указал кивком на Кудеяра: «Вот кто в этом разбирается лучше нас с тобой — он работал в Карневале семь лет».
Пладж одарила Кудеяра взором радостного восхищения: «Как это должно быть замечательно — жить в калейдоскопе цветов и огней, видеть людей такими, какими они действительно хотят быть!»
«Это было достаточно любопытно», — кивнул Кудеяр.
«Скажите! — Пладж дрожала от нетерпения. — Про Карневал ходят слухи — наверное, вы сможете их подтвердить или опровергнуть».
«Какие слухи?»
«Говорят, что действие законов на Карневал фактически не распространяется — так ли это?»
Кудеяр пожал плечами: «В какой-то степени. В Карневале люди делают вещи, за которые в Кларджесе их арестовали бы»