В те времена в Кларджесе проживали двадцать миллионов человек, а максимальная приемлемая численность населения оценивалась на уровне двадцати пяти миллионов. Разумеется, горожан становилось все больше, и допустимый предел был достигнут очень скоро. Возникла пренеприятнейшая проблема: когда представитель той или иной филы доживал до конца положенного ему срока, что надлежало с ним делать? Эмиграция рассматривалась как сомнительный выход из положения. Кларджес ненавидели во всем мире; сделать шаг за границу Предела было равнозначно самоубийству. Тем не менее, с целью изучения проблемы был назначен государственный секретарь по вопросам эмиграции.
Секретарь по вопросам эмиграции представил доклад на очередном заседании Пританеона, в исключительно напряженной атмосфере.
Более или менее варварское подобие упорядоченного общественного устройства поддерживалось на Земле в пяти регионах: на Кюпре, на полуострове Су-Вантр,[3] в Гондванской империи, в Сингалиене и в Новом Риме. Во всех этих областях иммиграция была запрещена или допускалась исключительно на основе обмена одинаковыми количествами мигрантов, что делало рассмотрение такого варианта практически бессмысленным.
Предел мог расширять свою территорию посредством аннексии окружающих земель вооруженными силами — до тех пор, пока вся планета не оказалась бы под управлением Кларджеса. В таком случае необходимость решения проблемы перенаселения только откладывалась, но сама проблема не решалась.
Пританеон выслушал доклад в мрачном молчании и внес в закон «О справедливом соревновании» соответствующие поправки. Государственному секретарю по вопросам эмиграции было поручено приводить рост народонаселения в соответствие с целями, предусмотренными законом. Другими словами, Эмиграционный секретариат был уполномочен исключать из числа обитателей Предела любого человека, достигшего положенного ему по закону максимального возраста.
Поправки были приняты не без недобрых предчувствий. Некоторые считали новое положение вещей безнравственным, но другие указывали на очевидные опасности, связанные с перенаселением. Они подчеркивали то обстоятельство, что каждый человек принимал решение самостоятельно: предстояло ли ему умереть естественной смертью или подчиниться постановлениям правительства, надеясь продвинуться до высшей филы за оставшиеся годы жизни. Принимая второе решение, он тем самым заключал безотзывный договор и в конце своей жизни не лишался ничего, что принадлежало бы ему безусловно. Он ничего не терял — и в то же время получал шанс на приобретение самого драгоценного сокровища, доступного воображению.