Я молчал. Как бы мне хотелось добавить к своим последним словам о Страже Верных что-нибудь столь же оптимистичное. «Все хорошо, что хорошо кончается» или «Конец — всему делу венец».
Но увы.
Мельком услышанная мною в народе фраза, пока я бежал к крыльцу годуновских хором: «Дмитрий, конечно, законный государь от бога, но детишков-то пошто убивать?» — ясно говорила, что ничего еще не кончилось.
Скорее уж только начиналось.
И для Дмитрия, и для Федора, и для его так и не пришедшей до сих пор в себя матери, и для Ксении, ну и для меня. Куда ж я от них денусь — пусть кто-нибудь только попробует оторвать…
К тому же царевич пока еще и не подозревает, что все мною сказанное про крещение — истинная правда, включая крестного отца.
Интересно, как он будет смотреть на меня после того, как узнает?
Я подошел к окну и еще раз взглянул вниз.
Так, прошло уже достаточно времени, и ребята должны успеть всех обезвредить.
На всякий случай я с минуту постоял у двери, внимательно прислушиваясь к происходящему в коридоре, после чего удовлетворенно кивнул — судя по раздававшимся голосам, пора принимать руководство на себя.
Я обернулся. Брат с сестрой смотрели на меня с надеждой.
— Я скоро вернусь, — пообещал я. — Совсем скоро.
«И попробуй только не оправдать!» — пригрозил я себе, берясь за засов…
День обещал быть длинным, но это меня не пугало. Лишь бы он оказался погожим…