— Левые студенты и их профессора… — продолжал Ютака. — Вот кто виноват, да еще эти проклятые марксистские агитаторы. Профсоюзники, левые журналисты, женские группы… Всех бы их!…
Возбужденный Ютака стоял на цыпочках, голый и потный, помахивал указательным пальцем, брызгал на Виктора слюной и доказывал, что комми понимают только один язык — дубинкой по башке. Вот и нужно их бить.
— Ну, мы как раз этим собираемся заниматься, — заметил Кимура. Ему было девятнадцать — полный, тугоумный, всегдашний одиночка, он не умел ни читать, ни писать. Родился он в результате изнасилования, его умственно больную мать, содержавшуюся в психиатрической лечебнице, изнасиловал санитар. Осмотрев свой ободранный кулак, он идиотически ухмыльнулся Виктору, пытаясь втянуть его в разговор. — Мы разбиваем им рожи и крошим зубы, — похвастался он. — Зарабатываем хорошие деньги. Присоединяйся к нам. Позабавишься. Мы-то весело живем, а, Ютака?
Ютаке, Кимуре и всем остальным в додзе, включая Виктора, Пак И давал возможность заработать на бунтах. Им нужно было только смешаться с демонстрантами в Токийском университете и затем избить вождей бунтующих студентов. Эти умники заслужили трепку. Можно развлечься и деньги получить.
Виктор отказался. Не потому, что сочувствовал студентам, или ради каких-то правил хорошего поведения. Нет, просто он своей выгодой хотел заниматься в удобное ему время. К тому же он, как и все в клубе, знал, что Паку И хорошо платят, чтобы он натравливал своих громил на студентов. Ясное дело, львиную долю он оставлял себе, и лишь крохи бросал тем, кто по глупости на него работал. Ну, Виктор не настолько глуп.
Группа правых промышленников наняла Пака И для акций против студентов. Этих бизнесменов не беспокоили протесты студентов против выросшей платы за обучение или против американской политики во Вьетнаме. Их не беспокоили студенческие ралли в пользу либеральных профессоров, которых выгнали с работы.
А что их беспокоило, так это упреки студентов: Япония стала слишком правой, ей управляет консервативная элита, состоящая из крупнейших промышленников, банкиров и министров, которые сделали страну духовно нищей, пустой. Люди с большими деньгами не желали, чтобы кто-нибудь плевал им в суп. А студенты делали именно это, когда жаловались прессе, что у японской молодежи нет будущего, кроме как стать анонимными членами до безумия индустриального общества.
Опасные идеи, говорили бизнесмены. Бунтующие студенты порочат японское экономическое чудо, величайшее достижение в истории страны. «После удара острым ножом рана может зажить быстро. А ненависть, вызванная острыми словами, живет вечно». Если Япония хочет остаться преуспевающей и стабильной, любую враждебность по отношению к бизнесу необходимо выжигать сразу же. Несколько избитых студентов — небольшая цена за спасение нации.