Он стал искать ящики с ножами и нашел их на прежнем месте, слева от раковины, полированные металлические ручки поблескивали, все лежало в своем отделеньице. Милая, милая мамочка. С колотящимся сердцем Уоррен сделал выбор. Он взял хлебный нож с девятидюймовым лезвием и длинной ручкой.
С ножом в руке он прошел через столовую, оставляя грязь на вощеном полу, и вошел в гостиную. Луч фонарика направил на кресло-качалку отца. Сломанный подлокотник починили, а художественные кружки утроились в числе. Уоррен подумал, что кружки уродливые, ничего артистического в них нет, они символизируют деньги без вкуса. Да и все так называемое искусство в этой комнате было до ужаса провинциальным, человек, выбиравший эти предметы, представления не имел о красоте и уместности. Уж если и научился Уоррен чему-то у Ясуды, то чувству стиля.
Позади него часы пробили четыре пополуночи.
Он поднял глаза к потолку, на втором этаже спали его родители. Об этой минуте он думал каждый день во время долгого пути через Китай и Индию в Испанию. Думал во время опасного атлантического перехода на ржавом испанском грузовике, где одного матроса зарезали из-за карточного долга — Уоррен от страха почти все время сидел в каюте. Думал об этом всю дорогу из Канады в замызганном грузовике, прячась за ящиками яблок и голубики — его тошнило от запаха гниющих фруктов, и он к тому же боялся, что двое немытых угрюмых мужчин в каюте ограбят и убьют его. Думал и когда прятался в массачусетском лесу двое суток, ожидая обещанного дождя, который позволил бы ему проникнуть в дом родителей незамеченным.
Мысли должны приводить к действию, говорил ему Ясуда Гэннаи. Уоррен сделал несколько глубоких вдохов, сердце испуганно колотилось, но он вспомнил, что Ясуда-сан называл его сильным, называл львом.
Следуя за лучом фонарика, Уоррен поднялся на второй этаж. Спальня его родителей располагалась слева по коридору. У двери он остановился и услышал, как похрапывает отец, а дождь усилился. Не выключая фонарик, он опустил его в карман плаща. Еще один глубокий вдох. Выдохнуть. Потом Уоррен открыл дверь и вошел в спальню.
Двигался он в ту сторону, откуда доносился храп отца — к левой стороне кровати, которая охлаждалась маленьким электрическим вентилятором на ночном столике. Окно было затянуто тонкой проволочной сеткой от комаров, и Уоррен заколебался на мгновение — не видно ли его снаружи? Решил, что нет, что слишком темно и он достаточно замаскирован, да и слишком далеко стоит ближайший дом, оттуда и при свете ничего не увидишь.
Он подошел ближе к отцу, достал фонарик и направил его на кровать. Оба родителя спали на левом боку, спиной к нему, укрытые розовыми простынями. Несколько мгновений он освещал их плечи и затылки. Никто не пошевелился. Уоррен мысленно заметил их позы, потом положил фонарь на столик, лучом в сторону кровати.