Бэла ответила утвердительно и стала свидетельницей того, как Амиральд подошел к двери в палату и постучал. Когда на стук никто не откликнулся, Сенсарро нахмурился, а потом медленно повернул ручку. Картина, представшая им, оказалась самой что ни на есть интригующей: на обнаженной груди Истора лежала Виолетта, которую парень жарко целовал.
Бэла мгновенно покраснела, а ректор Сенсарро невозмутимо шагнул в палату, и дверь со скрипом закрылась. Целительница чисто механически продолжила толочь порошок, все еще находясь под впечатлением от увиденного. Через пару минут дверь снова отворилась, из палаты выскочила пунцовая аристократка, но, заметив взгляд Бэлы, замедлила шаг, рассеянно кивнула и поспешно вышла в коридор.
Дни шли своим чередом, но для Бэлы все стало совершенно другим. Когда-то привычная жизнь казалась чужой. Дело состояло вовсе не в отсутствии слуг или в том, что теперь все дела приходилось делать самой. Лень была несвойственна девушке, просто заново приходилось ко всему привыкать.
В академии оказалось очень шумно и весело, здесь почти невозможно было скучать в одиночестве, и, как ни странно, Бэла терялась среди такого количества людей и бьющей ключом студенческой жизни. Вечерами, когда наставница отпускала ее из лазарета, целительница предпочитала укрываться за запертой дверью отдельной комнатки, где садилась в удобное кресло, открывала целительский справочник, но привычно не замечала букв, поскольку мысли в этот момент полностью занимали столь нежеланные воспоминания.
Ей не хотелось думать о маге, которого следовало считать своим врагом. Ужасный человек, похититель, бездушный и беспринципный мерзавец – так характеризовал его брат, и конечно же в его словах была правда. Зор опоил ее, манипулировал ею и все делал только для собственной выгоды. Только новая работа, шанс и дальше постигать целительскую науку, встреча с родными, бывшей подругой и любимой мамой и даже возможность поехать куда-то, пусть и под маской иллюзий, все же не помогали избавиться от ноющей тоски.
Эдвар объяснял происходящее привязкой, говорил, что сестре еще долго будет не хватать Зора, и она не скоро привыкнет к отсутствию его в своей жизни, но чем дольше они смогут находиться на расстоянии, тем лучше для нее. Бэла соглашалась, однако в душе все противилось этим словам, и целительница ничего не могла с собой поделать. Она прислушивалась к внутренним ощущениям, стараясь почувствовать мужчину на расстоянии, ночами украдкой просматривала унесенный из лазарета кристалл памяти с записью состязаний и уже до последнего жеста изучила поведение Зора на играх. Иногда ей хотелось разбить эту вещицу, но рука замирала в последний момент, и вместо того, чтобы встретиться с твердым полом, хрупкий предмет прижимался к груди.