14 июня
Два психолога и два социальных работника приехали навестить Лон. Она рассказала им о голосах, которые слышит, и об ощущении преследования. Врач сказал, что это явные признаки психоза. Вызвали «Скорую», и Лон вернулась в Харплендс. Хотя у нее диагностировали психоз и все видели, как она выбегает из комнаты и кричит на людей, которых видит и слышит только она сама, в медикаментозном лечении ей по-прежнему отказано.
15 июня
Я отправился в службу защиты детей, чтобы сообщить, что Лон находится в Харплендсе, дать им больше информации и узнать, каково ее положение относительно закона о защите персональных данных.
19 июня
Поздно вечером я забрал Лон из Харплендса.
25 июня
Мы поехали на встречу с поверенным в Берслеме, чтобы узнать о предварительном слушании, а также обсудить ее болезнь. До сих пор ждем отчета от психиатра доктора Т.
29 июня
Встретились в Сазерленд-центре с К. В., общественной психиатрической медсестрой, чтобы поговорить о самочувствии Лон. Июнь был для нее особенно травматичным, хотя и не сильно отличался от других месяцев. Каждый день представлял трудность для Лон – с момента пробуждения до засыпания. Сколько бы я ни звонил, со сколькими бы людьми ни встречался, для ее облегчения ничего сделано не было. В этом месяце я начал подозревать, что ничего и не будет сделано.
7 июля
Поверенный Энди в Манчестере связался с нами насчет развода: он сообщил, что брак расторгнут.
11 июля
Лон узнала о строго конфиденциальном отчете заседания комиссии по защите детей. В нем содержался ордер о временной опеке от 25 мая и приказ о передаче ее ребенка на воспитание в другую семью от 31 мая, после того как ее выписали из больницы. Были сделаны выводы о ее нежелании сотрудничать со специалистами во время беременности и в ходе родов.
Лон осмотрели специалисты в Сазерленд-центре и больнице Харплендса. Хотя все они были осведомлены о ее уязвимом психическом состоянии и неконтролируемых физических и вербальных вспышках, ей отказали в психотропных средствах и любых лекарствах для облегчения ее состояния.
Когда началась оценка родительской компетентности, с Лон было трудно поддерживать диалог. Она не желала давать никаких сведений специалистам, которые пытались ей помочь, и предпочитала не замечать их.
Май привозят на дом к Лон, и я постоянно напоминаю ей, что девочку надо регулярно кормить, давать ей срыгнуть после кормления и зарегистрировать факт рождения. Она не проявляет к дочери особого интереса, нечасто берет ее на руки и предпочитает отдавать сиделкам, когда та плачет. У Лон было две встречи с сиделками, которые привозили ей малышку на дом, и каждое свидание длилось тридцать-сорок минут. Ей очень трудно наладить эмоциональный контакт с ребенком.