Но София бежала дальше, притворяясь, что не услышала её, или не услышав в самом деле. Она бежала, не спеша, не давая ногам излишней нагрузки. Она уже давно не занималась спортом и решила начать с малого. Так что она надела наушники своего айпода, выбрала «списки», и у неё в ушах зазвучали ноты Франца Фердинанда. А следующими были Arctic Monkeys.
После первого круга у неё всё было в порядке с дыханием. Как только она вновь оказалась в точке, где начала бег, ей преградила путь рука, которая остановила её и вытащила наушники из ушей.
— Эй, ты меня слышала? А любовь? Где она?
— В детских сказках... только в детских сказках.
Она снова побежала. Лавиния припустила за ней.
— Поверить не могу... Ты стала такой циничной! Ты совершаешь большую ошибку. Знаешь, что о таком сказал Борхес? «Я виноват только в одном: в том, что не был счастлив».
— Значит, ты запомнила только эту цитату? Он наверняка говорил и другое. Счастье нужно строить, это не секс в машине или в самолёте! У нас слишком разное видение жизни.
— Наверное, — Лавиния перестала бежать. — Но я не понимаю, почему твоё должно всегда быть адекватным через силу!
— Мы замужем. У женщины, даже если это покажется тебе странным, должны быть яйца!
25
Неделю спустя, поздно вечером войдя в дом, София услышала голоса:
— Ты понимаешь? Что бы это значило?
— Возможно, она хотела, чтобы ты узнал.
— Можно? — она возникла в дверях с улыбкой, словно ничего не происходит, хотя в глубине души уже знала, что произошло.
— Да, милая, конечно же, можно... Стефано уже уходит.
— А, я провожу тебя до двери.
— Не беспокойся, — улыбнулся он ей, — Я найду дорогу.
— Знаю... Но всё равно хочу проводить.
— Как хочешь. Пока, Андреа, увидимся во вторник.
София и Стефано вышли из комнаты и молча прошли по коридору. Он показался ей бесконечным; она шла перед психотерапевтом и чувствовала на спине его тяжёлый взгляд, его вопросы, его болезненное любопытство. Она не могла больше так продолжать, это молчание слишком давило.
— Хочешь чего-нибудь перед уходом?
Она подождала секунду, прежде чем посмотреть ему в глаза. Думала, что встретит тяжёлый, жестокий взгляд мужчины, который хочет залезть ей в душу, узнать самые мелкие детали. Потому что одно было ясно: она в курсе. Но всё вышло наоборот: он казался лишь хрупким мужчиной. Стефано смотрел на неё, как побеждённый, и искал в ней какую-то надежду, намёк, возможность продолжать жить своей любовью к Лавинии. Они подошли к двери. И он попрощался низким и неуверенным голосом:
— Нет, спасибо, я ничего не хочу.
Софии хотелось сказать ему: «Значит, скоро увидимся. Мы могли бы поужинать здесь, у нас, или посмотреть фильм...»