«Прости меня, я знаю, что внезапно исчезла, без причин, а главное без предупреждения, — Софии показалось, что она слышит ответы, словно её молчаливый монолог превратился в диалог, словно какой-то хороший и щедрый человек понял её, всё принял и каким-то образом оправдал. — Я знаю, что это настоящая трусость – прийти сюда только потому, что этой ночью со мной случилось несчастье… — девушка подняла глаза и посмотрела вглубь, поверх алтаря, на нарисованного Иисуса. Ей показалось, будто он смотрит на неё. — Умоляю тебя, помоги мне, я не знаю, к кому ещё мне обратиться. В этот момент тысячи людей просят тебя о чём-то, но, прошу тебя, займись только мной и Андреа. Я готова ко всему. Я откажусь от чего угодно, если ты сделаешь так, чтобы он выжил, — и вдруг раздалась медленная музыка – ноты «Аве Мария». Звук лился, он был низким, едва различимым, однако, это показалось ей неоспоримым знаком. Она закрыла глаза, и ей захотелось плакать, но она понимала, что сделка только такой и могла быть. — Да. Если он будет жить, я больше не стану играть».
Она не смогла больше ничего добавить. Казалось, что это самый великий отказ, который она может предложить. Быстро успокоившись, она поднялась с аналоя. Старухи-монахини уже не было, и даже музыка затихла.
Она снова пробежала по всем коридорам, чтобы вновь оказаться у операционной. Села на стул и стала ждать. В шесть двадцать пять хирург, который оперировал Андреа, вышел из зала, опустил маску и направился к ней. Конечно, его предупредили, что здесь ждала девушка. Он шагал медленно, был уставшим, измученным, и его взгляд не предвещал ничего хорошего. София увидела его, посмотрела ему в лицо и готова была умереть. И только оказавшись рядом с ней, хирург улыбнулся.
— Он поправится. На это понадобится время, но у него получится.
И в этот момент София согнулась пополам и расплакалась. Огромные слёзы текли по её лицу, посеревшему от усталости, от напряжения, от чувства вины. Всего мгновение назад она видела, как заканчивается её собственная жизнь вместе с жизнью Андреа. Хирург обнял её. Затем она вышла из больницы и зашагала под рассветным солнцем, ни на секунду не сомневаясь в том, что сдержит своё обещание. Она никогда больше не станет играть.
И только несколько дней спустя она поняла, какой долгим и трудным будет этот путь. Ноги Андреа парализовало. Он не сможет больше ходить. Перелом поясничного отдела позвоночника, повреждения спинного мозга, отчего ноги и парализовало. Она вспомнила взгляд нарисованного Иисуса в маленькой часовне при больнице. И спросила себя, будет ли отказа от фортепьяно достаточно, слышал ли он хоть раз, как она играет, знает ли, от какой страсти, от какой невероятной любви она отказалась, чтобы спасти Андреа.