Сейчас я формально загнан в угол, но не загнан по сути. Сколько бы не бил дождевик, покуда у меня держится усиленная регенерация, мне нечего бояться.
Лишь боль.
Боль, как и в сердце Камбару…
Боль значит, что ещё жив.
— Ненавижу.
Прозвучал голос.
— Ненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижу!
Голос Камбару Суруги.
Словно из глубин пещеры, что лежит под капюшоном, звучал, словно поднимался прямо мне в душу.
— Ненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижу!
— …
Ненависть, ненависть такая, что человеку не вынести её.
Злоба, враждебность.
Негативные проявления позитивного кохая.
Словно водоворотом хлынули внутрь дождевика.
Напряжение достигло пика.
— Как посмел, как посмел, как посмел, как посмел, как посмел, как посмел, как посмел!
Продолжала она с каждым ударом.
Голосом, полным ненависти.
— Ненавижу тебя, ненавижу тебя, ненавижу тебя, ненавижу тебя, ненавижу тебя, ненави…
— Камбару, прости, — снова выдохнул я.
Извинился перед Камбару.
— Но я не ненавижу тебя.
Может, мы и соперники в любви.
И ты, и я может, чрезвычайно разные, но тем не менее.
Разве не можем мы стать друзьями?
— ■■■■■■■!
Из глубокой пещеры поднялся неимоверный крик — пинок дождевика пробил мне живот. Пробил. Не разорвал внутренности, а совершенно не обратив внимания на мышцы и суставы, он буквально пробил мой живот, раздробил рёбра и позвоночник и достал ногой стену позади меня. Я нанизан на ногу.
Урон прошёл сквозь пределы моей регенерации.
С чавканьем он вытащил ногу.
Кишки потянулись за ней.
Полностью.
Вытянулись, и теперь я — глубокая пещера.
И внутри ничего.
— Камбару…
Хреново.
С такой дыриной в животе от одного лишь неосторожного движения тело развалится на две половинки. Значит, никаких неловких движений. Я ещё в сознании, но в таком состоянии следующий удар закончит это дело. Насколько же я беспомощен, если позволил одолеть себя? Разве так не исполнится второе желание Камбару? Этого нужно избежать во что бы то ни стало…
Хотя так ли нужно?
Это ещё второе желание.
Если Камбару после этого… сможет воздержаться от третьего желания, разве это не хорошо? Рука Камбару примет прежний вид, к тому же само желание в некоторой форме исполнится и она будет рядом с Сендзёгахарой.
Я не намерен уступать своё место.
Не намерен отдавать.
Но намерен простить.
Я должен был умереть ещё тогда, на весенних каникулах… Если так, то как и сказал Ошино, разве это не лучшее решение?