— Подождать...
Взгляд Ошино сместился с меня на Сендзёгахару.
Его злобная ухмылка никуда не делась.
— Подождать чего, девочка?
— Я просто испугалась, — сказала Сендзёгахара. — Я смогу. Точно смогу.
— Хмм...
Ногу он не убрал.
По-прежнему попирал.
Но и не давил.
— Пожалуйста, дайте мне попробовать, — проговорила Сендзёгахара.
Проговорила Сендзёгахара и...
Сделала то, что я никак не ожидал от неё: встала на колени и положила руки на пол напротив того нечто, находящегося под ногой Ошино, а затем медленно и с почтением поклонилась.
Пала ниц.
Сендзёгахара Хитаги пала ниц.
Сама, никто ей об этом не говорил.
— Простите меня... — сперва извинилась она.
— И спасибо большое, — продолжила благодарностью.
— Но уже всё хорошо. Это мои чувства, мои мысли... моя память, я должна нести их. Их нельзя терять.
А затем...
— Пожалуйста. Прошу. Пожалуйста, верните мне мой вес, — просила она, словно молясь.
— Пожалуйста, верните мне мою маму.
Нога Ошино со стуком опустилась на пол.
Конечно, не из-за того, что он раздавил.
Просто оно ушло.
Хотя, если так говорить, то скорее вернулось к прежней форме, в которой одновременно есть и нет.
Возвратилось.
— Ох..
Ошино Мэмэ стоял без движения и молчал.
Даже понимая, что всё закончилось, Сендзёгахара Хитаги не меняла своей позы, она начала плакать и завывать, Арараги Коёми стоял в стороне и смотрел.
Наверное, Сендзёгахара и правда самая настоящая цундере, подумалось мне.
Хронология.
Я неправильно уловил хронологию. Я считал, что Сендзёгахара сначала повстречала краба, потом потеряла вес, а после её мать вступила в падшую секту. Но на самом деле сперва мать Сендзёгахары вступила в секту, и уже потом Сендзёгахара встретила краба и потеряла вес.
Ну, если подумать, то можно было догадаться.
В отличие от канцелярского ножа и степлера, вероятность того, что шиповки окажутся на расстоянии вытянутой руки, не особо высока. После слова «шиповкой», я должен был догадаться, что Сендзёгахара рассказывает о времени средней школы, когда она участвовала в клубе лёгкой атлетики. В старшей она уже не ходила на физкультуру и в клубах не участвовала.
Если быть точным, мать Сендзёгахары вступила в ту мошенническую секту и обрела веру, когда Сендзёгахара училась в пятом классе начальной школы. Начальная школа, так что даже Ханэкава не знает об этом.
Если пораскинуть.
Тогда Сендзёгахара была болезненной девочкой.
Не создавала впечатление, а действительно была такой.
А однажды, как обычно бывает, она серьёзно заболела. Шанс выздороветь лишь около девяти процентов, даже врачи начали опускать руки.