Окончилось.
И.
И когда Сендзёгахара окончила среднюю школу, но ещё не поступила в старшую, в это неопределённое время она встретила его.
Краба.
— Краб тяжести, Арараги-кун. Или другими словами, Бог бремени, — сказал Ошино. — Понимаешь? Бог тяжких дум. Даже больше дум — оков. Если так интерпретировать, то выходит, что потерять вес всё равно, что потерять себя, объяснить? Когда происходит что-то ужасное, люди стараются закрыть это подальше в своей памяти, на эту тему снято множество фильмов и сериалов. Тут примерно также. Только мысли людей забирает бог.
То есть встретив краба.
Сендзёгахара отсекла свою мать от себя.
Перестала волноваться о том, что её мать пожертвовала её лидеру секты, что мать даже не пыталась помочь ей, что мать разрушила их семью, и что если бы Сендзёгахара не сопротивлялась тогда, то такого могло и не случиться.
Прекратила думать об этом.
Скинула тяжесть.
Естественно, сама.
Обманула судьбу.
Пожелала утешения.
— Бартер. Обмен, равноценный обмен. У крабов ведь всё тело прочно защищено? Ну, представить можно. У них снаружи панцирь. Этот экзоскелет хранит их. Ни один удар не пройдёт. И по-человечески их не поешь.
Похоже, он и правда не любит крабов.
Немного неожиданно, но, похоже, Ошино — неуклюжий человек.
— В кандзи «краб» входит кандзи «насекомое». А вдобавок к «насекомому», «вскрытие», вскрывающее насекомое. Какое ещё животное, живущее в воде, будет так описано? Ко всему прочему, у них ещё по две огромных клешни.
В заключение.
Сендзёгахара потеряла вес — скинула тяжесть, тяжёлые думы, сняла всю боль. Больше нет волнений: она отринула всё.
Потому что могла.
И, похоже, ей стало намного легче.
Именного этого она и хотела.
Потеря веса не стала существенной проблемой для Сендзёгахары. Но несмотря на это Сендзёгахара, как и тот молодой человек, продавший свою тень за десять золотых, день за днём сожалела о том, что ей стало легче.
Но не из-за дисгармонии с окружением.
И не потому, что возникли неудобства.
Не потому, что не могла завести друзей.
Не потому, что потеряла всё.
А лишь потому, что лишилась своих мыслей.
Пять жуликов.
Те пятеро никак не связаны с верой её матери, но всё равно всем им, включая Ошино, она не могла довериться полностью и верила им даже меньше, чем наполовину, потому что Сендзёгахара всё ещё сожалела. И то, что она по инерции всё равно продолжала ходить в больницы...
Всё не так.
С самого начала и до конца я ошибался.
Сендзёгахара, не имея веса...
Ничего не оставляла.
И ничего не отбрасывала.
— Особо плохого она не сделала. Если случается что-то ужасное, не значит, что обязательно нужно встретить это лицом к лицу. В этом нет ничего хорошего. Позорный побег, и никаких проблем. Убежать в секту и бросить свою дочь — полнейший эгоизм. Сейчас она вернула свои мысли, но ничего не изменится. Не согласен? Девочку, получившую облегчение, снова начнут беспокоить тяжкие мысли, мать это не вернёт, и разрушенную семью не воссоединит.