Коротецкий появился через минуту. Откуда-то из-под его плеча вынырнула Юля. Таня еще успела подумать, что сделала она это слишком уж по-домашнему. Этому мальчику, изображающему Селезнева, должно не понравиться. Он ведь, похоже, и в самом деле ее любит… Потом Юрий сел рядом на диван. Обе женщины наперебой начали говорить ему о том, что Танечку надо везти домой. И только когда она встретила недовольный и холодный взгляд его зеленых глаз, то окончательно поняла, что все пропало… Коротецкому не хватило времени для того, чтобы доиграть сцену, и ему совсем не улыбалась перспектива уходить сейчас из квартиры Селезнева.
— Танюша, ты на самом деле неважно себя чувствуешь? Или это просто остаточные явления простуды?.. Так, может, лучше попросим хозяйку сделать тебе горячего чайку.
— Это все та же простуда. Но чувствую я себя достаточно плохо. Боюсь, что чай мне не поможет. Лучше, наверное, уехать.
— А, ну тогда, конечно, — он согласно закивал головой. Юля зачем-то опять метнулась в коридор. Коротецкий поднялся с дивана и начал по очереди прощаться с гостями и хозяином. С лица его не сходило виноватое и растерянное выражение. Потом они одевались в прихожей так поспешно, словно торопились скрыться от преследования. Юрий вдергивал ее в пальто, как в мешок, и даже на лестничную площадку вышел первым.
Лифта не было достаточно долго. Таня старалась отключиться от любых, пусть даже самых невинных мыслей и сосредоточиться только на том, что дышать надо глубоко и ровно. Тогда, может быть, рассосется этот болезненный ком в животе, тяжелый, как чугунное ядро. Но Коротецкий все же нарушил молчание.
— Танечка, — он даже едва слышно вздохнул, как педагог, не в первый раз беседующий с трудным ребенком, — может быть, теперь ты скажешь мне, зачем ты это сделала?.. Я знаю тебя достаточно неплохо и уже прекрасно понял, что свои недомогания ты не любишь выставлять напоказ. Ты не похожа на дам девятнадцатого века, носивших с собой нюхательные соли, и я просто не могу поверить во внезапно вспыхнувшую болезнь. Что случилось?
Она пожала плечами. Наверное, в темноте ее жест не был виден, потому что Юрий повторил свой вопрос уже более раздраженным тоном:
— Что случилось?.. Впрочем, можешь не отвечать. Я и сам все понял. Тебе не понравилось, что другая женщина привлекла к себе внимание окружающих. А тебе, актрисе и незаурядной личности, не были возданы должные почести, так?
— Пусть так, — вяло согласилась Татьяна. На спор могло уйти слишком много сил, а фраза «пусть так» была короткой и легко произносимой.