Кармель наносила лёгкий макияж и раздумывала над ответом.
– О Боже! Девичья честь. То есть, штамп в паспорте, по-твоему, освящает плотские отношения. Я же считаю: их освящает только любовь и ничто более. Кать, не знаю, что будет завтра, могу лишь мечтать о будущем, но не собираюсь отказываться от настоящего.
Катя схватилась за голову.
– Ты не слушаешь меня.
– А ты не понимаешь: сейчас другое время и девушки стали раскрепощённее.
– Ничуть, скорее развязнее!
Кармель положила в сумку смену белья, ночную шёлковую пижаму, полотенце, косметичку, подхватила корзинку с черепом. Снаружи застегнула палатку на молнию, прибралась под навесом.
– Кать, будем считать, я не слышала последних слов. В твоё время замуж выходили гораздо раньше, вы могли строить из себя паинек. А если бы вступали в брак почти в тридцать, как сейчас. Смогли бы так долго сохранять девственность? А?
– Ты забываешь, я родилась в двадцать четвёртом году. В тридцатых года в городах была популярна теория Александры Коллонтай о «стакане воды». Но это не значило, что нужно слушать всякий бред.
Кармель позвала Лиску. Кошка появилась минуты через три.
– Лиса, поехали, нам пора. Кать, я тебе удивляюсь, такая скромняга, а знаешь о «стакане воды»>14.
Катя смутилась.
– Так… читала немного. В деревне сохранились патриархальные нравы, влияние города к нам не дошло. Я боюсь за тебя, не хочу, чтобы ты осталась с разбитым сердцем.
Кармель фыркнула:
– Правда, я должна тебе сказать: оболгали тётку. Слова «Любовь, как стакан воды, даётся тому, кто его просит» произнесла Жорж Санд, а Коллонтай их только повторила.
Кармель провела ладонью по пыльному капоту «Нивы», открыла заднюю дверь, положила сумку. Вытирая руки влажной салфеткой, глянула на Катю.
– Жалко, что у меня не оказалось раньше такой подруги, как ты. Ты лучшая подруга на свете.
– Спасибо. Ты тоже.
***
От Ельни до Вязьмы оказалось почти сто сорок километров. Повернув на федеральную трассу М-1, Кармель попала в дорожную пробку, впереди, как удалось узнать у водителей встречных машин, двигающихся черепашьим шагом, шли дорожные работы. Потеряв два часа, проехала через бутылочное горлышко, оставленное дорожниками, она наконец прибавила скорость. На дорожном указателе, промелькнувшем за окном «Нивы», стояла отметка: до Вязьмы сто десять километров. К полудню Кармель уже колесила по улицам провинциальной Вязьмы, разыскивая дом Сеченова. Можно было не сомневаться, что особняк колбасного короля отыщется в самом престижном районе города. Нужный дом обнаружился в конце широкой ухоженной улицы. Она остановила машину у кованых железных ворот, посигналила –безрезультатно, никто не вышел из калитки, украшенной металлическими розами. Кармель вышла из «Нивы. Высокий трёхметровый глухой забор полностью скрывал особняк Сеченова. Рядом с калиткой отыскалась едва заметная кнопка звонка. Кармель пришлось жать на неё минут пять, прежде чем в динамике раздался голос.