Бесцветные губы секретаря чуть раздвинулись в понимающей улыбке. Он, без сомнения, пришел к выводу, что еще один слуга мечтает завоевать благосклонность господина, как можно чаще мелькая перед глазами. Алекс не стал его разубеждать.
– В последнее время Его Сиятельство проводит свои утренние часы в личном темпле светлого, – доверительно сообщил секретарь. – Вы не пробовали поискать там?
– Спасибо. Попробую, – Алекс уже развернулся, но опомнился и уточнил: – А канцлер с ним тоже?
– Так, а где ж ему еще быть? – отмахнулся секретарь и пошелестел обратно в свою каморку.
Пустыми гулкими коридорами Алекс пошел к выходу. Слева располагались помещения, где в прежние времена проводились собрания лаэрдов. Да, когда-то благородные лаэрды могли даже влиять на решение канцлера путем всеобщего голосования, соблюдая таким образом подобие справедливой власти. Теперь их почти не осталось, собираться стало практически некому. К тому же, их голоса уже никого не интересовали.
Здание правления было роскошным и высоким, но небольшой темпл светлого бога, возведенный когда-то лично для канцлера и его семьи, находился выше уровня крыш благодаря тому, что стоял на холме. И правильно, ни одна власть не должна ставить себя выше божественной. Первыми это поняли те самые дарданийские монахи и забрались на обрывистые скалы под самые небеса, где их уже никто не мог перещеголять.
Стоя у подножия каменной лестницы, Алекс вздохнул и приготовился к изнурительному подъему. Спускаться в темпл темного всегда было несоизмеримо легче – шагнул вниз и все. Светлые же зачем-то придумывали тысячу препятствий, длинные, уходящие ввысь лестницы и прочие испытания, как будто специально старались выставить своего бога как можно более непривлекательным для народа. Может, втайне они сами ненавидели его? Может, это темный постарался, заслав своих шпионов в стан врага?
Ступенька за ступенькой Алекс приближался к цели и думал об Эльзе. Почему? Почему она сразу не сказала, что у него есть дочь? Почему лишила его радости отцовства? Почему позволила кому-то другому растить и воспитывать его ребенка? Он был бы хорошим отцом. Он бы старался. Он был бы так счастлив, что, наверное, горы бы свернул ради нее. Так почему же?..
Алекс задавал себе эти вопросы, но понимал, что сам знает на них ответ. Потому что это его наказание, его расплата за прошлое. Потому что он сделал ей этого ребенка в ненависти и страхе, а не в любви и нежности. Но как же он мечтал все исправить! Даже то, что не убил Эльзу, в самый последний момент сумел побороть своего зверя и изменить направление прыжка, доказывало это.