Он надавил большим пальцем на пятно на ноге, и оно почти исчезло.
– Вот видишь… Их можно убирать еще почти сутки после смерти человека.
– Кажется, я видел пятна на бедрах и на груди, – с сомнением в голосе сказал Йона.
– Браво. – Нолен посмотрел на него с немного удивленной улыбкой. – Не думал, что ты их заметишь.
– После смерти она лежала на животе, пока ее не перевернули, – по-фински сдержанно заметил Йона.
– Я бы предположил – два часа.
– Значит, убийца оставался два часа, – стал рассуждать комиссар. – Или же он либо кто-то еще вернулся на место преступления и перевернул ее.
Нолен пожал плечами:
– Я еще далеко не готов делать выводы.
– Можно спросить кое-что? Я заметил, что одна из ран на животе похожа на кесарево сечение…
Медики снова перевернули тело.
– Ты имеешь в виду вот это?
Нолен указал на длинный разрез, шедший вниз от пупка на пятнадцать сантиметров.
– Да, – подтвердил Йона.
– Я еще не успел осмотреть все раны.
– Vulnera incisa s scissa[4], – сказал Фриппе.
– Да, похоже, что это резаная рана, говоря по-нашему, – подтвердил Нолен.
– Не колотая, – уточнил комиссар.
– Учитывая ровную форму и то, что здесь поверхность кожи не тронута…
Нолен указал на рану, и Фриппе нагнулся посмотреть.
– Да…
– Края, – продолжил Нолен. – Их не пережимали специально, чтобы избежать кровотечения, но…
Он внезапно замолчал.
– В чем дело? – спросил Йона.
Нолен посмотрел на него странным взглядом:
– Этот разрез сделан после смерти.
Патологоанатом стянул перчатки.
– Надо посмотреть, что там с компьютерной томографией, – нервно сказал он и подошел к компьютеру, стоящему на столе возле двери.
Нолен вывел на экран две трехмерные картинки, подумал и поменял угол.
– Рана как будто доходит до матки, – прошептал он. – Она, похоже, следует за старым рубцом.
– Старым? Что ты имеешь в виду? – спросил Йона.
– Разве не видишь? – улыбнулся Нолен и снова повернулся к телу. – Шрам после кесарева сечения.
Он указал на вертикальную рану. Йона нагнулся, чтобы рассмотреть получше, и увидел, что рана тянется вдоль тонкой ниточки старого бледно-розового шрама – давно зарубцевавшегося шрама от кесарева сечения.
– Но ведь в момент гибели она не была беременна? – спросил Йона.
– Нет, – усмехнулся Нолен и поправил пальцем очки.
– Мы имеем дело с убийцей с квалификацией хирурга?
Нолен покачал головой. Йона подумал, что кто-то убил Катью Эк с дикой, неистовой жестокостью. Через два часа убийца вернулся, перевернул ее на спину и разрезал старый шрам от кесарева сечения.
– Посмотри, нет ли чего-то подобного на других трупах.
– Искать такие разрезы в первую очередь? – спросил Нолен.