На самом деле Джордж Покок уже строил самое лучшее судно и делал это с большей увлеченностью. Он не просто строил академические лодки. Он создавал произведения искусства.
С одной стороны, академическая лодка – это машина с очень узкой сферой применения и единственной целью: предоставить возможность нескольким крупным мужчинам и одному маленькому продвигаться над водной поверхностью как можно с большей скоростью и эффективностью. С другой стороны, это предмет искусства, это выражение человеческого духа, его необозримого стремления к идеалу, красоте, чистоте и грации. Большая часть гения Покока как лодочного мастера заключалась в том, что ему удавалось соединять в себе обычного плотника и искусного художника.
Пока он рос и учился мастерству у отца в Итоне, он использовал самые обыкновенные ручные инструменты – пилы, молотки, стамески, рубанки и шлифовальные колодки. Он продолжал использовать те же инструменты даже в то время, когда более современные и трудосберегающие электрические инструменты появились на рынке в 1930-х годах. С одной стороны, Покок был поклонником традиций. С другой стороны – он верил, что ручные инструменты давали ему более точный контроль над мельчайшими деталями работы. Кроме того, он не выносил звука электрических инструментов. Мастерство требует раздумий, а раздумья требуют тишины. Однако работа преимущественно с ручным инструментом давала ему более тесную связь с деревом – он хотел чувствовать жизнь в древесине своими руками и сам вложить часть своей жизни, гордости и заботы в лодку.
До самого 1927 года он строил суда так же, как отец учил его еще в Англии. Сначала он долго работал над идеально ровной двутавровой балкой длиной более восемнадцати метров и сооружал изящную раму из ели и северного ясеня. Потом он осторожно соединял и прибивал полоски испанского кедра к ребрам рамы, чтобы сформировать остов. По этой технологии ему требовалось терпеливо вручную запилить шляпки тысяч латунных гвоздей прежде, чем он сможет поверх наложить несколько слоев морского лака. Подборка и прибивание обшивки было очень трудоемким и кропотливым трудом. В любой момент движение стамески или неаккуратный удар молотка мог разрушить результат многодневных трудов.
В 1927 году он сделал открытие, которое произвело революцию в строительстве гоночных лодок в Америке. В течение многих лет Эд Лидэр, который сменил Хирама Конибера на посту командного тренера Вашингтона, предлагал Джорджу попробовать сделать лодку из местного, довольно широко распространенного западного красного кедра, стволы которого вырастали невероятно мощными в вашингтонской Британской Колумбии. Все-таки испанский кедр был дорогим удовольствием из-за того, что его приходилось привозить из Южной Америки (испанский кедр, или Cedrela odorata, на самом деле никакой не испанский, и более того, даже не кедр, это растение семейства махагониевых). Кроме того, этот испанский кедр был невероятно хрупким, и лодки, изготовленные из него, практически постоянно требовали починки. Идея испытать местную древесину привлекала Джорджа. Он уже на протяжении многих лет отмечал легкость и маневренность старых кедровых индийских каноэ, которые все еще иногда бороздили воды Пьюджет-Саунд. Но от эксперимента его отговорил главный тренер, Расти Кэллоу. Кэллоу в молодости работал дровосеком и, как и многие лесорубы, считал, что местный кедр годился только на дранки и досточки. Но когда Покок в итоге послушал свое сердце и стал пробовать работать с древесиной красного кедра в 1927 году, он был поражен тем, какие возможности открывал этот материал.