— Ну что же, Скоро, так Скоро. Я помню этого человека. Он был твоим связным?
— Ты все еще допрашиваешь меня?
— Ладно. Отец, позволь Усилку остаться здесь, пока я не найду этого Скоро. Хорошо? Кто этот человек в Вакке?
По лицу Усилка скользнула улыбка.
— Это не мужчина, а женщина. Моя женщина, монах. Ее имя Искадор. Она — королева стрельбы из лука. Она живет в Боу, Боттом Эли…
— Искадор… Да, я знаю ее. Видел ее один раз.
— Приведи ее. И ей и Скоро мужества не занимать. Ну, а на что способен ты, увидим позже.
Сифанс потянул Юлия за рукав и тихо сказал на ухо:
— Извини меня, но я передумал. Я не хочу оставаться один на один с этим угрюмым и тупым типом. Бери его с собой. Уверяю тебя, я не покину эту комнату.
Юлий хлопнул в ладоши.
— Ну что ж, Усилк, мы уходим вместе. Я покажу, где ты можешь достать монашескую рясу. Надень ее и иди за своим Скоро. Я пойду в Вакк и найду твою девушку Искадор. Встретимся на углу Твинка, там, откуда ведут два прохода, так что в случае чего мы сможем убежать. Если ты и Скоро не придете, я уйду без вас. Я буду знать, что вас поймали. Ясно?
Они покинули тесную комнату отца Сифанса и погрузились в темноту коридора. Скользя пальцами по стене, Юлий шел впереди. В своем волнении он даже не попрощался со своим наставником.
Люди Панновала в то время были практичными людьми. Их не одолевали великие мысли. Главной их заботой было набить желудок.
Перед входом на Рынок возле караульных помещений росли деревья. Их было немного и они были невысокие, но тем не менее это были настоящие деревья.
В Панновале их ценили за редкость и за то, что они иногда плодоносили и давали урожай сморщенных орехов. Ни одно из деревьев не плодоносило каждый год, но каждый год то с одного, то другого дерева свисали орехи. Во многих из них были личинки. Матроны и дети Вакка, Гройна и Прейна съедали мякоть ореха вместе с личинками.
Иногда личинки издыхали, когда раскалывали орех. Согласно поверью личинки умирали от шока. Они думали, что внутренность ореха была целым миром, а сморщенная скорлупа, в которой находился орех, была небосводом. И вот однажды их мир раскалывался. Они с ужасом обнаруживали, что за пределами их мира находился другой, гигантский мир, яркий и интересный. Этого личинки не могли вынести и они испускали дух.
Мысль о личинках пришла в голову Юлия, когда он покинул тени и тьму Святилища. Он уже больше года не видел этого ослепительного мира, полного людей. Сначала шум и свет и беготня людей вызвали у него подобие шока. И в центре этого великолепного мира, полного соблазнов, была Искадор. Прекрасная Искадор. Ее облик был свеж в памяти, как будто он видел ее только вчера. Оказавшись с нею лицом к лицу, он понял, что она еще более прекрасна, чем он думал. Под ее взглядом Юлий стал заикаться.