— Все? — коротко, почти ласково спросил Мандриков.
— Угу. — Черная с сединой борода елозила по кухлянке.
— А мы вот только сейчас об этом же говорили, — сказал Мандриков.
— Раньше бы надо! — крикнул Малинкин, но на него зацыкали.
Перепечко с тревогой видел, что воинственное настроение шахтеров быстро падает. Он шепнул Малинкину:
— Требуй роспуска ревкома.
Малинкин отрицательно покачал головой. Он видел, что предложение Перепечко может ему дорого стоить, и, вытянув шею, прислушивался к словам Мандрикова. Председатель ревкома говорил:
— За мясо, что раньше было взято, ревком, конечно, заплатит. Решайте сами: деньгами или товаром.
— Товаром, товаром! — закричали угольщики.
— Теперь о новой партии мяса, — говорил Мандриков. — Мы ведь не силой хотели его взять для новомариинцев, а хотели купить у вас. Если не продадите, то поедем в тундру, в стойбища.
— Зачем же? — Бородач испугался решения Мандрикова. Получить взамен мяса, которого было много на копях, мануфактуру, обувь, было заманчиво. — По-божески мы завсегда можем поделиться. Как?
Бородач повернул голову к своим товарищам. Те не возражали. Перепечко, с трудом сдерживаясь, чтобы не обругать шахтеров, стал выбираться из толпы. За ним последовал Бирич и еще несколько колчаковцев. Шахтеры не обратили внимания на их уход.
— А теперь о введении вас в состав ревкома. Да не стойте в дверях! Здесь не церковь, а ваш Совет. Проходите, садитесь кто где может.
Шахтеры так набились в комнату, что сразу стало душно. Одни прислонились к стенкам, другие уселись прямо на пол.
— Закурить разрешается в ревкоме? — улыбнулся бородач.
Разрешается, — улыбнулся в ответ Мандриков, и от этих улыбок в кабинете растаяла настороженность. Кисеты пошли по рукам. Шахтерские к ревкомовцам, ревкомовские к шахтерским. Задымились цигарки и трубки.
Мандриков пошутил:
— На посту осталось мало жителей. Кто ушел в тундру, кто рыбачит, — начал объяснять Мандриков.
— Сами знаем об этом, нечего волынку тянуть, — задирался Малинкин. — Пиши…
— Знаешь, да не все, — ответил ему Мандриков, который уже возненавидел этого красно-рыжего пухлого человека с бегающими и наглыми глазами.
Малинкин хотел возразить, но Мандриков предупредил его:
— Вас, шахтеров, мы введем в комитет, а от охотников рыбаков и оленеводов никого не будет. Справедливо ли это?
Члены ревкома не вмешивались. Гринчук несколько раз порывался наброситься на Малинкина, но его взглядом останавливал Михаил Сергеевич.
— Так оно не совсем ладно получается, — согласился бородач.
— Давайте порешим так. — Мандриков уже сидел за столом и спокойно говорил: — Дождемся возвращения всех на пост и тогда изберем новый комитет, а сейчас вы можете принимать участие в решении всех общественных дел.