— Можно войти?
Мандриков сидел за столом и что-то писал. Он так увлекся работой, что не слышал Струкова. Тогда он громче повторил свой вопрос. Михаил Сергеевич поднял голову, секунду смотрел на Струкова, занятый своими мыслями, потом кивнул:
— Да, да, можно.
Они поздоровались за руку. Струков сказал Мандрикову, что Нина Георгиевна не пустила его домой и ему пришлось ночевать у Толстой Катьки.
— Это напрасно, — поморщился Мандриков. — Там же грязь. Пришли бы сюда, что ли. Сегодня примитесь за дело. Помещение под аптеку и амбулаторию выделяем в бывшей лавке. Там же пока можете и ночевать, а с Ниной Георгиевной я поговорю. Замечательная она у вас. Сама предложила ухаживать за больными и к себе их взяла. Обижена она на вас, но будем верить, что все уладится. Ведь она надеялась на спокойную жизнь, и все опять рухнуло.
— Вы всю ее жизнь знаете? — удивился Струков.
— Немного, — уклонился Мандриков. — Вы поступили благородно, протянув руку помощи Нине Георгиевне.
— Не могу спокойным оставаться, когда вижу, что люди несчастны, — с наигранной искренностью сказал Струков. — Всегда хочется помочь.
Мандриков верил ему. Вот почему он горячо вступился за него, когда Берзин, которому он рассказал об утреннем разговоре со Струковым, все еще сомневался.
— Был бы ты с ним, Михаил Сергеевич, поосторожнее. Я не могу верить ему, пока не получу подтверждения из Владивостока.
— А я верю ему. Человеку надо верить, даже если он в таком положении, как Струков. Ты ко всем недоверчив. Вчера устроил сцену с Еленой…
— Хорошо, что сам об этом начал, — Берзин смотрел ему в глаза. — Ты у нее ночевал?
— Нет, — покачал головой Мандриков. — Здесь.
— Хоть тут правильно поступил, — облегченно вздохнул Берзин и, волнуясь, продолжал: — Ты, Михаил Сергеевич, вправе, как и каждый человек, распоряжаться своими чувствами и любить кош хочешь. Но ты должен понять, что прислан сюда партией и твоя жизнь принадлежит ей, и посвящена она нашему святому делу. Твоя связь с женой сына коммерсанта порочит его. Как же со стороны все выглядит? Мужа арестовал, отправил в копи, а сам спишь с его женой.
— Не говори со мной в таком тоне.
— Дело не в тоне, а в существе, — Берзин с болью смотрел на товарища. Ему хотелось помочь Михаилу Сергеевичу, и он продолжал: — Если вы любите друг друга, — Берзин избегал называть Бирич примени, — то женитесь по закону.
— Мы об этом уже говорили, — сказал Мандриков и спрятал исписанный лист в карман.
Берзин прошелся по комнате, вернулся к столу.
— Хотя я и убежден, что твоя женитьба на этой женщине принесет нам всем вред, но все же хочу пожелать тебе счастливой любви.