«Однажды и я надушился, когда на свидание шел», — подумал парень, уловив запах одеколона и удивленно глядя на начальника. У него были черные, блестящие волосы, и все его лицо было каким-то особенным, непривычно белым… Обманулся он. Чего хорошего может он ждать от этого человека? Парень почувствовал легкую дрожь, очень похожую на озноб. Сердце его сжалось и он невольно взглянул на свои босые ноги, выглядевшие такими же чужими на этом ковре, каким чуждым был его душе начальник.
— Я слушаю вас, — нетерпеливо повторил Душков.
— Как-то раз и я надушился, — вырвалось у парня.
— Можешь опять надушиться, от тебя зависит, — сказал Душков, придвигая флакон на край стола.
— Да, но я хочу своим.
«Боже, и чего я теряю время с этими наивными детьми…» — подумал Душков и продолжал:
— Вот скажешь нам все, мы тебя выпустим, а там покупай себе хоть целый парфюмерный магазин.
Душков через силу улыбнулся и метнул сердитый взгляд на застывшего у двери Митю Христова. Но и тот, как и парень, был занят тем, что ловил носом непривычный запах, а заметив взгляд начальника, вытянулся еще больше.
— Давай, рассказывай! — на этот раз чуть ли не закричал Душков и вышел из-за стола. Его начищенные сапоги мягко ступили по ковру и парень невольно сравнил их со своими израненными ногами. Какую глупость он сделал, сказав, что признается во всем. Били, правда, здорово… А сейчас что бы это придумать?
— Ну! — склонился над ним Душков, отмечая, что у него осталось всего пять минут. — Говори.
— Душу просто выбивают, господин начальник, — сказал парень дрожащим голосом, прижимаясь к спинке стула.
— И выбьют, если будете молчать.
— Да, но я не об этом…
— Уберите его!
Митю Христов открыл дверь и вытолкнул парня в мрачный коридор. Душков снова побрызгал на себя одеколоном, провел ладонью по блестящим пуговицам своей куртки и быстро вышел. Флакон с одеколоном остался на столе.
*
Митю Христов запер парня в темном подвале, в котором велось следствие, и вернулся в кабинет начальника. «Пропах розой. Небось не по делу пошел. Пустой человек, за запах прячется», — подумал он, опускаясь в кресло начальника, и мысли его приняли несколько иное направление. «И зачем им это? Наверно, это помогает им чувствовать себя выше нас». Митю кисло улыбнулся и так сжал рукой флакон, как будто собирался раздавить его. Но вот лицо его прояснилось, он побрызгал на волосы и задышал, как заезженный конь. Надушив и грудь, он решил, что теперь он будет больше отличаться от… Как их там?..
Наклонив голову, Митю заторопился к камерам.
Скрип ржавых петель прозвучал как заключительный аккорд его отчетливых шагов. В смрадном мраке камеры ничего нельзя было разглядеть, и он зажег электрический фонарик. Светлый круг, как большое зеркало, прилип к стене. Митю Христов быстро пробежал взглядом по стенам, рассмотрел надписи, слова… Наконец, в светлый круг попала всклокоченная голова.