С полей надвигался прозрачно легкий летний вечер. Отряд ждал, когда стемнеет и ярче заблестят звезды. Наконец, командир поднял руку. Партизаны гуськом двинулись вниз по склону. Спустя некоторое время, партизаны, обложили село, перерезали телефонные провода, арестовали полицейских и старосту. Барабан глашатая оповестил все село, что на площади перед общинным правлением состоится политическое собрание. Агитгруппы пошли по домам беседовать с крестьянами, звать их на собрание.
У ворот одного дома под большим орехом, белели рубашки крестьян. Владо рассказывал о борьбе Отечественного фронта, партии, о победах Красной Армии. Кончив говорить, он выжидательно оглядел крестьян. «Ежели не спросят, кто я, да что, женат ли, стало быть сочли меня чужим…» — подумал он. Возникло неловкое молчание и вдруг:
— А ты, парень, из каких будешь?
— Крестьянин, да только давно уже в город перебрался.
— Нас крестьян — больше всех!
— Детишки-то есть?
— Один.
— Дай бог ему здоровья!
— А вот ты, дядя, за какую власть, за самостоятельную сельскую власть? — поспешил переменить разговор Владо.
— Да ведь не о партиях мы сейчас речь повели, — уклончиво ответил крестьянин.
— Так, стало быть, ваша коммунистическая партия хочет сделать всех людей равными? — спросил кто-то.
— Да, мы за равенство! — гордо ответил Владо. — Скажем, принимают в партию, спросят: «Любишь людей?» «Люблю», — ответишь, но этого мало. «Готов ради них жизнь отдать?» Ежели ответишь: «Готов и умереть за них!» — только тогда тебя примут в партию.
— Не легко это, — заметил один из крестьян.
— Конечно, не легко! Потому-то и коммунистов не так много, но они ведут за собой народ. — Владо помолчал, глядя какое впечатление произвели его слова на крестьян. — А ежели обманул, — продолжал он, — или оказался слабым и ничего хорошего в жизни не можешь сделать для других, тогда, — тогда тебя, как паршивую овцу, вон! Нет тебе места в наших рядах!
— Правильно это, — согласился кто-то.
Владо простился с крестьянами и отправился на площадь. Мысли, легкие и веселые, как перелетные птицы, проносились в его возбужденном мозгу. «То, что я им сказал, не совсем точно… Но верно… Без любви к людям человек ничего для них не может сделать хорошего…»
Собрание кончилось. Крестьяне уже разошлись по домам. Мрак заколыхался от занимавшейся зари. Владо взглянул на небо и улыбнулся. Чьи-то твердые шаги оборвали нить его мыслей.
— Ты опять самодеятельностью занимался? — спросил Георгий Ваклинов.
— Ты же знаешь о чем я мог говорить…
— Крестьяне это крестьяне. Никто не может до конца осветить их душу. Хоть и меняются они…