— Ах, Люси, я так переживаю за тебя, дорогая.
— Исси, — она тронула за руку кузину, — правда, все прекрасно.
Исси откинулась на подушки, окинув Люси взглядом, в котором сквозило сомнение.
— Ты же знаешь, я не отстану. Я умею уцепиться, как собака за сахарную косточку.
— Знаю. Поверь, твои недостатки мне известны не хуже собственных.
— Неужели ты совсем не думаешь о Сассексе? Мне известно… то есть… ну, у меня такое чувство, что он питает к тебе нечто большее, чем привязанность.
Люси не удержалась от довольно громкого вздоха раздражения.
— Изабелла, ты безнадежно утонула в своей любви к человеку, который с той же безнадежностью влюблен в тебя. Думать о твоем замужестве совсем не то же самое, что о моем союзе с Сассексом. Ты полагаешь, между нами может быть что-то, кроме банального знакомства?
— Всякому заметно, что между вами существует нечто большее, если внимательно присмотреться.
— Тут ты ошибаешься, Исси. Сассекс желает этого союза при самом горячем участии моего отца. Он сконцентрировал свои усилия на том, чтобы сделать из меня жену. Это всего лишь сделка между ними. А я не желаю быть частью их сделки.
— Как же ты собираешься выдержать сегодняшний вечер? — поинтересовалась Изабелла. — Тебе придется провести часы в обществе герцога.
Люси даже прикрыла глаза, стараясь отогнать мысли о пытке, которая вскоре ожидала ее.
— Я постараюсь вспоминать о выражении, которое было на лице Лиззи, вот как. Для нее постараюсь потерпеть.
— Она была в таком восхищении от этой идеи, ведь правда? А что ты думаешь о ее рассказе? — спросила Изабелла, быстро меняя тему разговора. — Я совершенно потрясена! Какое бесстыдство и черствость со стороны Элинвика!
— Да, она, должно быть, сильно страдает, — тихо сказала Люси. Ей вспомнилось, как затрепетали пальцы Лиззи, а ее прекрасные глаза наполнились слезами.
— Покинуть ее лишь потому, что она стала терять зрение. О жестокость! Я не смогу теперь смотреть на него прежними глазами.
Элизабет так печалилась. Такая боль. Люси ощутила большое сходство с подругой, понимание, какого рода узы их связывают. Боль любви и боль утрат.
Погрузившись в свои мысли, она продолжала смотреть в окно кареты, которая медленно продвигалась вдоль улицы.
Приближалось время светских развлечений, и, несмотря на то что стоял ноябрь, те, кто остался в городе, все еще совершали ежедневные прогулки по Гайд-парку в надежде увидеть и быть увиденным.
Экипажи сливались в единое море черного цвета, скрип и стук колес, разбрызгивающих лужи, действовал на Люси завораживающе. Голос Изабеллы долетал словно издалека. Она слышала слова, но не могла сосредоточиться на смысле. Ум был в плену мыслей, воспоминаний и предчувствий.