Битва началась рано утром, когда лучи восходящего солнца окрасили вершины гор радостным розоватым светом, похожим на улыбку подательницы радости. Стройные ряды нет-хетер выглядели устрашающе — недаром Тутмос приказывал мастерам изучать секреты изготовления митаннийских колесниц, лёгких и быстрых, и применять их на деле. Боевые кони, надёжно защищённые от стрел, едва стояли на месте. Воистину божественные животные, достойные служить самому Хору-воителю! Большинство их было привезено из Хатти, все они были молоды и могучи, по преимуществу опытны и участвовали уже не в одном бою — Тутмос мог не опасаться, что они испугаются и повернут вспять, объятые ужасом. Но что это, почему вдруг заволновались кони?
— Что там такое, Нахт?
— Не понимаю, твоё величество.
Воздух огласился ржанием, кони в упряжке царской колесницы тоже вздрогнули и напряглись, раздувая ноздри. Вдруг первый ряд нет-хетер распался, словно рассечённый ножом плод, и Тутмос увидел причину волнения — белой стрелой промчалась вдоль рядов его войска молодая красивая кобылица, появившаяся так внезапно, словно упала с небес. Нахт с трудом сдержал царских коней, но другие уже рванулись вперёд, стройное наступление на врага грозило обернуться беспорядочной погоней за дразнящей своих запряжённых собратьев кобылицей. Внезапно кто-то выскочил из рядов, мелькнул меч — и кобылица полетела на землю с жалобным ржанием, похожим на человеческий крик. Ряды нет-хетер вновь пришли в движение и вскоре восстановили боевой порядок, к царской колеснице подбежал один из вестовых, держа в руке отрубленный конский хвост.
— Твоё величество, воин Аменемхеб из рядов меша посылает тебе доказательство победы над коварством твоего врага! Поверженный правитель Кидши выпустил кобылицу нарочно, чтобы она смешала ряды наших нет-хетер. Теперь она мертва, и порядок восстановлен!
Тутмос кивнул.
— Запомню имя Аменемхеба! Один Аменемхеб уже оказал моему величеству большие услуги во время митаннийской охоты. Благодарю владыку богов за смелость, которую он вселяет в сердца воинов Кемет!
Коварство противника обернулось против него самого — ярость охватила Тутмоса и всё войско Кемет, которое ринулось в бой с удвоенной силой. Возбуждённые кони понеслись так стремительно, словно их подхватили руки самого Шу, и когда нет-хетер врезались в ряды войска Кидши, огромная масса людей дрогнула и разом подалась назад, словно тростник, согнутый порывом ветра. Ещё миг — и ханаанеи побежали, а войско Кемет бросилось за ними, стремясь отрезать пути к бегству — после такого сокрушительного натиска сил на осаду крепостных стен уже не осталось бы. Бег ханаанеев был так стремителен, что даже стрела, вонзившаяся в спину воина, ещё какое-то время не могла остановить его — крылья ужаса несли уже умирающего человека, чтобы потом с размаху бросить на землю, под копыта коней и колеса довершающих дело колесниц, которые останавливались лишь в том случае, если мёртвая рука или нога застревала между спицами и мешала движению колеса. Именно по этой причине пришлось остановиться и царской колеснице, и Тутмос с досадой взглянул на своего нового возницу, подгоняя его.