— Ребята, — сказал он. Ильмар наполовину расстегнул белую рубашку. Он глубоко вздохнул и требовательно произнес: — Теперь настал ваш час. Мы убрали двоих. Третий сбежал, я укажу. Давайте скорее!
Лео и Вильмут выскочили в предбанник. Мужики обычно говорили: ребята, будьте готовы к схваткам. Быстрота — половина победы! Может, лишь недотепы спросили бы — а почему это именно мы? Глупость! Прикуси язык! Каждый эстонец обязан выполнить свой святой долг: очистить отечество от красных! При одних лишь словах — истребительный батальон — напрягались мускулы. Что они там истребляют? Ясно, что не полевых мышей, а эстонцев на их родной земле.
Пристальный взгляд Ильмара заставил их с Вильмутом устыдиться: они нежатся в бане, в то время как другие занимаются мужским делом. Они торопливо натянули на влажное тело одежду, ботинки не хотели лезть на босу ногу, — казалось, время тянется. Прошло, наверное, не больше минуты, и они уже были готовы.
Они шарили в углу риги, разбрасывали хлам, что-то грохнулось на пол — черт подери! Они оттаптывали друг другу ноги, пыхтели, будто уже пробежали пол-леса, но у них все еще было впереди.
Они только еще готовились идти на войну, войну по-за кустами, войну лесную, уличную войну. С ружьями в руках они пронеслись по двору виллакуского хутора, Ильмар мчался впереди, охотничья собака искала след, направила распаренных парней с ружьями на изрезанную колеей просеку. Над верхушками деревьев пламенел диск солнца. Они бежали в расплавленный огонь, и глаза у них горели. Впопыхах Ильмар бросал отрывистые слова, учил и наставлял: Вильмут, он на земле твоего хутора! И тут силы покинули Ильмара, ребята, сами знаете, прохрипел он в напутствие и свалился на обочину, хватая ртом воздух.
Они с Вильмутом бежали дальше, будто вели за собой мужицкую рать, — нельзя колебаться, нельзя показывать робость; кто не думает, тот смелый. Времени для раздумий быть не должно. Разве хоть один герой раздумывал перед тем, как пойти на верную смерть? На войне действует железный закон: вперед!
Они бежали до изнеможения, ноги подкашивались, в висках стучало, рубашка липла к телу. У них не было времени взглянуть друг на друга; недостало времени, чтобы одеться на войну: кепку на глаза и темный пиджак на плечи. Теперь вот трусили они по лесу, двое сбрендивших парней, светлые белые рубашки, будто мишени между темными стволами деревьев. Их подгоняло желание скорее расправиться с противником: взять врага на мушку, раздастся выстрел, бой окончен; и они смогут закурить.
И где-то здесь поблизости бежала девчонка Эрика и не спускала с них глаз.