Соленый мармелад.
Ты мельком глядишь на Сильву. Она немного перепугана, но в то же самое время знает, что правда и любовь как раз победили ложь и ненависть. И что горе-боец не вел в отношении нее наилучшим образом. Теперь-то ты становишься мужиком-защитником. И как бы оно сегодня было с бабами, как бы у них не мутилось в голове от всей их эмансипации, эти вещи все еще действуют, все бабы этого желают, даже когда размахивают вокруг себя самостоятельностью. Только это уже совсем другая история.
А у тебя теперь две возможности. Продолжить, отпинать его и додолбать его до конца. Либо плюнуть и чувствовать свою силу, зная, что мог бы и дальше, что ты его победил, но сейчас даришь ему нечто такое, как жизнь, которая и так пойдет псу под хвост, но, в конце концов, не он один. Прежде чем передумать, ты вначале оттираешь мужиком красное море, чтобы у Сильвы не было дополнительной работы.
И Сильва говорит: "Спасибо".
А потом ты даришь ему жизнь. Просто-напросто хватаю его и выставляю за дверь "Северянки" на мороз, чтобы чуточку остыл.
И вот там уже я его спрашиваю: "Ты откуда?".
А он говорит: "Из Брно".
А я говорю: "Из Брно?".
А он говорит: "Собственно говоря, из Хрлиц".
А я говорю: "И где же это?".
А он говорит: "В околицах Брно".
И я говорю: "А тут что делаешь?".
А он говорит: "На экскурсию приехал".
А я говорю: "Так сюда же на экскурсии не ездят. Возможно, вниз, в город". Но только не сюда. Сюда никто не приезжает".
А он говорит: "Я, наверное, ошибся".
А ему говорю: "Я бы и сам, блин, сказал, что ошибся. У вас там, в окрестностях Брно, наверное хорошо".
А он говорит: "Промзона".
А я говорю: "И чего ты там делаешь?".
А он говорит: "Работаю в крематории".
А я говорю: "В крематории?".
А он говорит: "В крематории для животных. В единственном в стране".
А я говорю: "Что, сжигатель трупов[24]?"
А он говорит: "Ну".
А я говорю: "А каких животных сжигаешь, домашних или диких, ну таких, из леса?".
А он говорит: "Ну, в основном, домашних. Собак, котов. А сейчас еще и морских свинок. Мода, люди их сейчас держат дома. А я потом сжигаю".
Я не могу сдержать усмешку.
Мода? Морские свинки? Сжигаю?
А он говорит: "А еще маленьких таких домашних кроликов".
Продолжаю усмехаться.
А он говорит: : "Но еже я сжигал волка". Кто-то застрелил его в лесу".
А я говорю: "Волка?".
Он же кивает.
А потом уже ничего не говорит, немного плачет и вытирает свой красный нос. Вот только уже нечем. Тогда я вытаскиваю гигиеническую салфетку, потом еще одну, а под конец даю ему целую пачку.
И говорю потом: "Не реви. Все хорошо. Не реви, блин. В следующий раз не дерись. Не строй из себя