Чушь? Ты говоришь, что это чушь?
Так я тебя спрашиваю: "Ты бывал уже когда-нибудь у нас здесь, в лесу"?
Ты видел те деревья, как они вылезают из земли, снова и снова?
Видел те тысячелетние, страшные дубы?
Пробовал под ними заснуть?
Не получается, так?
А видел в нашем лесу самое красивое дерево?
Тот старый вяз?
Единственный вяз во всей округе, стоит аккурат посреди нашего леса, словно какие-то врата в иной мир.
И говорю тебе – это не случайность.
Ты знаешь, что вяз – это дерево смерти?
Знаешь, что птицы строят гнезда на любых деревьях, но никогда на вязах? Что птицы облетают вязы стороной?
А знаешь, что под корой вяза никогда не найти древоточца?
А знаешь, если сделаешь крепкий отвар из листьев вяза, то улетишь в космос?
А знаешь, что когда воины германцев находили в лесу вяз, то всегда складывали под ним жертву?
А знаешь, что когда в Тевтобургском Лесу германцы вырезали римлян, то под своим священным вязом они сложили жертву из всех их женщин и детей?
А знаешь, что они без всякого вырубали и сжигали все деревья, но вот вязы оставляли в покое?
Врата в мир иной.
Вот как они их называли.
Помнишь те страшные сны о войне, которые мне рассказывал?
А помнишь, как потом у тебя все в голове кружило?
Все это ты найдешь и почувствуешь под тем вязом.
А видел ты те огромные камни, сложенные под вязом в круг, на которых садились древние воины? А заметил, что двух из них не хватает? Только это уже другая история.
Ты лучше вот что скажи: видел болото в средине?
Видел те тучи комаров, которые в нем ежедневно рождаются и умирают, и кусают, и умирают, и снова родятся?
Видел их?
А зверей в лесу видел?
Тех лис и кабанов?
Волков видел?
И что на это скажешь, а?
Все это одна большая история.
Моя история. Твоя история. Наша история.
Ты парень чувствительный. Вижу. И это хорошо. Это в тебе от меня. А у меня это – от моего старика. У него же это – от его старика. Старик был чувствительный и сентиментальный. И я чувствительный, но не чрезмерно. Как только мужик делается излишне чувствительным, то ни всеобщая история, ни какая-либо баба уважать его не станет. Бабы сегодня могут болтать себе, что им только захочется, могут изображать из себя ужасно самостоятельных и крутых, но я же знаю, что, в конце концов, каждая желает, чтобы ее так хорошенько залапать и прижать. Она желает, чтобы ты с ней битву провел. И чтобы выиграл. Как только проиграешь – ты для нее уже не достаточно хороший и сильный, и решительный цельный мужик, а всего лишь мягкий и поддающийся полумужик. И уважать она тебя не станет.
У тебя какая-нибудь девица уже имеется?